). Спустя несколько лет в Вологде Иосиф Джугашвили прочувствованно говорил о жене с гимназисткой Пелагеей Онуфриевой, возлюбленной его товарища по ссылке Петра Чижикова, с которой у Джугашвили установились приятельские и даже фривольные отношения. «Он в то время потерял жену и рассказывал, как жалел ее, как ее любил, как тяжело ему было переживать эту потерю. «От меня, говорит, все оружие отбирали, вот как мне было тяжело». Еще он говорил: «Я понял теперь, как мы иногда многого не ценим. Бывало, уйду на работу, не прихожу целую ночь. Уйду, скажу ей: не беспокойся обо мне. А прихожу, она на стуле спит. Ждала меня всю ночь». Онуфриева была кокетливой барышней, филеры наружного наблюдения придумали ей кличку Нарядная. Джугашвили рассказывал ей, что жена была портнихой: «Он мне часто говорил: „Вы не представляете, какие красивые платья она умела шить“» (см. док. 28). Кажется, это единственный зафиксированный случай, когда он обсуждал женские наряды.
Однако не заметно, чтобы семейная драма выбила Кобу из колеи и надолго отвлекла от революционной активности. В те же недели, когда болела Като Сванидзе, происходили собрания и конференции о перевыборах районных и Бакинского комитетов. В Баку выходили большевистские газеты, открывались, проваливались, открывались снова, переносились с места на место подпольные типографии>[52], с деятельностью которых И. Джугашвили был связан.
Он продолжал курировать деятельность партии «Гуммет», созданной Бакинским комитетом для вовлечения в социал-демократию мусульманского населения. Через приходивших в Баку на заработки персидских подданных «Гуммет» распространял свою деятельность на сопредельную территорию, и это приобрело особое значение после того, как в Персии в 1905 г. началась революция. Социал-демократическая печать разъясняла бакинским рабочим, что с исходом персидской революции напрямую связаны перспективы их борьбы за улучшение условий и оплаты труда: бакинский рынок труда переполнен выходцами из Персии, готовыми довольствоваться самым малым, но если революция в Персии победит и эта страна станет на путь развития, то персидские крестьяне станут зажиточней, рабочие руки потребуются в их собственных городах и приток этой дешевой и нетребовательной рабочей силы в Баку прекратится>[53]. Из Баку персидские повстанцы получали нелегальную литературу, в бакинских типографиях печатали для них листовки, поставляли и оружие. С угасанием вооруженных выступлений в российском Закавказье в Персию устремились оставшиеся не у дел революционные боевики (муджахидины). Непосредственное участие в персидском восстании приняли, по данным азербайджанского исследователя, почти все гумметисты, увлекшиеся задачей освобождения Южного Азербайджана. Особенно заметный поток листовок, оружия и добровольцев-боевиков потек в Персию с началом восстания в Тебризе в 1908 г. После поражения под Тебризом повстанцы в феврале 1909 г. сосредоточились в Реште. 14 февраля 1909 г. русский военный советник при персидском шахе полковник Ляхов оценивал число кавказцев в 500 человек, его сообщения в главный штаб Кавказского военного округа были весьма эмоциональны: «Смелость рештских революционеров доходит до того, что они даже останавливают нашу почту и осматривают ее. Дальше идти некуда. В Персию перекочуют все закавказские боевики»
