— Ничего, привыкнет, — улыбаясь, заключает Кочет. — Пока я ему даже немного завидую: вечером уйдет с объекта, и все, как отрезано, и душа у него не болит, думает, что если все расписано, так по писаному и пойдет. Но задатки у моего главного…
Он не успевает договорить, за окном угрожающе лает собака, раздается стук в дверь, в комнату входит высокий мужчина. Он грязен настолько, что и синева усталости под глазами, и сами его умоляющие глаза выглядят просто пятнами среди прочих бурых разводов.
— Легок на помине! — восклицает Кочет. — Что с вами?
— Алексей Николаевич, выручайте, вся надежда на вас! Увязли!
— Кто, где? — удивляется Кочет.
— Ездил на водохранилище «Москвича» своего помыть. В воду заехал, а обратно он не идет.
— Я свою только что вымыл, поставил…
— Понимаете, жена в машине сидит. Я завтра и вашу вымою! Едемте, вытащите, пожалуйста!
— У меня ведь «Волга», к ней и прицепиться не за что, не приспособлена буксировать, только сама ездить на буксире умеет…
— Ну, пятиться будете. У меня там вся семья в машине — двое детей, жена, ее брат…
— Эх, единственный вечер!.. Баскетбол вот начался…
Кочет поднимается, но так явно ему не хочется выбираться из дому, из уюта, что гостю становится окончательно не по себе. Погрустнев и от этого словно бы еще больше осунувшись, он рассказывает, пока Кочет собирается:
— Понимаете, к жене приехал брат. Лиля захотела прокатиться. Я их всех посадил, поехали. Мне и пришло в голову: Лилин брат ничего здесь не видел, покажу-ка я ему нашу ТЭЦ!
— Нашел место для воскресных прогулок! — теплея, уже по-доброму, ворчит Алексей Николаевич.
— Я только объехал вокруг. Так, всего на полчаса вылез из машины…
— Вы когда там были?
— Да вскоре после вас, — отвечает инженер. Он уже немного успокоился: раз Кочет собирается, все будет в порядке, вытащит его «Москвича». Кочет умелый и двужильный. Он все вытащит. Сейчас можно и улыбнуться, и поиздеваться над собой и над ним: ведь обоих черт понес в воскресный день на объект! Но острить и улыбаться не хватает сил.
— Как там насосы? — спрашивает Кочет.
— Работают. А вот бетон идет с перебоями. Дайте-ка я пока позвоню…
Ему повезло, прораб оказался у телефона, доложил — бетон идет.
— Ты, Лида, ложись, меня не жди, — говорит Алексей Николаевич. — Завтра понедельник, рано вставать.
На пляже было темно и противно, как бывает противно на пляжах только в ненастные октябрьские дни. Шторм разыгрался нешуточный, волны бились в кузовок «Москвича», подмывали песок под его колесами, словно задавшись целью утянуть машину на глубину, к себе. Но какое-то шевеление возле автомобиля было. На отмели топтались двое парней — один долговязый, другой покороче — и лаяла неведомо откуда появившаяся собака. Когда Алексей Николаевич подогнал свою «Волгу» нос к носу с «Москвичом», чтобы взять его на буксир, в свете фар стали видны сучья, камни и бревнышки, очевидно, подтащенные сюда, чтобы подкладывать под колеса.
