На лестничной площадке бородатые первокурсники истово домывали свои сапоги в ведрах, наполненных глиняной болтушкой: после первых осенних дождей стройплощадка уже раскисла. Потом входили в большой, непропорционально низкий зал и чинно усаживались на длинных скамьях перед пустой эстрадой.
Едва я оказался в зале, нервно ходивший вдоль рядов ученого вида товарищ, в очках с золотой оправой, направился прямо ко мне:
— Послушайте, когда же это начнется?
— Не знаю.
— А кто же знает? Сговорились ровно в три, уже три пятнадцать, у меня в институте занятия…
— Простите, с кем имею честь?
— Резников, ректор института. А вы?
Я назвался, разочаровав профессора, заждавшегося строителей. Впрочем, тут же в зал вошел Кочет. Заметил меня, заулыбался, двинулся в мою сторону.
— Опять у нас? А мы тут…
— Алексей Николаевич, — зашептал я. — Вон стоит и огорчается профессор Резников, начинайте, со мной после. Я подожду.
И уже через минуту начался торжественный акт. Слегка запинаясь и умолкая на те доли секунды, которые кажутся не столь длинными слушателям, сколько самому оратору, Кочет произнес короткую взволнованную речь:
— Товарищи, разрешите поблагодарить вас. Жаль, что вы уходите в трудный для нас период, когда мы должны дать тепло и свет заводу и городу. Но помогли вы нам здорово. Надеюсь, мы не будем вас вспоминать: ведь кровельщиков вспоминают лишь тогда, когда крыша течет. Желаю вам так же успешно начать свой учебный семестр, как вы провели трудовой. Мне особенно приятно выступать перед вами, так как я и сам воспитанник вашего института — Тольяттинского политехнического. Еще раз спасибо!
Потом выступал ректор, на трибуне оказавшийся по-профессорски уверенным и лаконичным:
— Здесь вы были на высоте, на самой высокой из крыш автозавода. Желаю вам всю жизнь овладевать высотами. Молодежь часто завидует представителям старшего поколения — участникам революции, войны, строителям гидростанций. Будут завидовать и вам, вложившим свой труд в строительство Волжского автозавода. Я, например, уже завидую!..
А потом вручали награды особо отличившимся студентам, и зал в двести пар натруженных рук щедро аплодировал и лучшим производственникам, и одиннадцати героям-футболистам, завоевавшим переходящий кубок стройки.
Дружный и невероятно громкий джаз-ансамбль грянул нечто быстрое, когда, перекрывая даже эту музыку, изо всех репродукторов площадки раздался тревожный голос диспетчера:
— Инженер Кочет, инженер Кочет, вас ждут в северном туннеле. Инженер Кочет, северный туннель затопляет, вас просят срочно прибыть.
