.
Сюда привели Марко после захвата, а вместе с ним и Джузеппе Каттини. Кабатчик хотел было ускользнуть, когда лодка подплыла ко дворцу Дожей, но его задержали.
— Помилуйте! — ведь не я обвиняюсь! — взмолился он.
— Все равно, ты должен дать показания, — было ему ответом, и два сбирра стали по бокам его. Каттини почувствовал себя в положении обвиняемого и дрожал как осиновый лист.
«Еретика» поставили перед длинным, узким, покрытым черным сукном столом, на котором стояла пара зажженных восковых свечей. Три одетых во все темное человека с закрытыми лицами неподвижно сидели на креслах.
— Твое имя? — промолвил один из них, сидевший в центре.
Слова эти были сказаны ровным, спокойным голосом, но какая-то зловещая нотка слышалась в нем. Впрочем, это, быть может, казалось так от того места, где звучал этот голос.
— Марк, — ответил обвиняемый.
— Прозвище?
— Кречет-Буйтуров. Я — русский.
— Какой ты веры?
— Я — христианин.
— Пожалуй, и католик? — насмешливо заметил инквизитор.
— Я крещен по обряду греческой церкви.
— Признаешь ты власть святого отца папы?
— Признаю, как епископа.
— Ты — еретик, несомненно. В чем ты еще обвиняешь его? — обратился инквизитор к Каттини.
Тот трясся как в лихорадке.
— Я, я… я ни в чем… Я… это не я… — щелкая зубами, лепетал он.
— Как не ты? Донос, опущенный в пасть льва [3], был подписан тобой.
— Это точно… А только я, что ж? Я очень мало знаю этого еретика. Это Марго, вдова резчика, Маттео, ее сосед, и еще другие многие. Правда, мне известно, что он распространял ересь, совращая с пути девушек… Он вообще — заклятый еретик и ругает святого отца… Он смеется над нашими обрядами…
— Можешь ты что-нибудь сообщить об его занятиях колдовством?
— Нет… Я слышал, что он чарами призывает бедствия на Венецию… Но как он колдует, сам я не видел. Его соседи знают, опять же Марго, Маттео… Я ничего не знаю, ничего…
Вдруг он упал на колени.
— Отпустите меня! Бога ради, отпустите меня, — завопил он.
Инквизиторы, казалось, не слышали его жалоб. Они тихо перешептывались.
— Надо допросить свидетелей, — промолвил вслух инквизитор и поднялся. — Уведите еретика в камеротту! — приказал он. — А ты можешь идти, — обратился он к Джузеппе: — Да помни: будь нем как рыба, не то…
И он красноречиво показал на шею.
Каттини чуть не подпрыгнул от радости.
— Ни одного слова, ни одного полуслова! Буду нем, глух, слеп, что хотите. Я — не враг себе… — скороговоркой затараторил он, а потом не утерпел, чтобы не кинуть в сторону Марка: — А ты посиди в колодце!
