– А, – бабка бдительная была.
Лена спохватилась:
– А у вас есть его номер?
– Нету, на что мне? Все равно еле вижу. Дверь у меня открыта: Митя за мной присматривает, до чего же хороший парень, светлая память Инне Петровне, он мне и в аптеку, и в магазин.
Лена слушала краем уха, в беспокойстве достала телефон, и набрала номер администратора.
– Людмила Исааковна, простите, срочно. Ушаков не оставлял телефон для связи?
Людмила Исааковна была в шаге от журнала. Но сказать об этом – выдать себя. Поэтому она сорвала, что журнал записи в офисе, а ключи она увезла домой.
К счастью, дверь вдруг сама открылась:
– Ну что вам ещё!
Дима был тут, собственной персоной. Заплаканный, с прилизанными волосами, в застиранной рубашонке, такой, каким Лена увидела его на первом приёме.
– Это с работы, баб Зин, – объяснился он, впустил Лену в квартиру, чтобы избежать досужих ушей соседки. Баб Зина считала себя преемницей Инны Петровны, она ей на могилке пообещала, что присмотрит за Митенькой.
Они стояли в пыльной ободранной квартире.
– Дима, вы не пришли на пробежку. Я волновалась, что-то случилось?
– Случилось. Меня высмеяли, по вашей милости. Какой же дурак! Чувствовал себя как в классе! Во что вы меня втянули? Стало только хуже. Лучше бы всё оставалось на своих местах!
Лена подумала и сказала:
– Следующий приём будет не в моем кабинете.
– Я не собираюсь, как идиот, бегать с вами.
– И не на пробежке.
Дима раскрыл рот.
– Не вздумайте наклеивать обои обратно. Да уже и не получится.
Лена вышла. Дима закрыл дверь. Самое досадное было в том, что он знал заранее: не ослушается.
С утра Машка разбудила чуть свет.
– Мам, собирайся!
– Куда? – Лена посмотрела на будильник. На часах было девять утра. Суббота.
– Мы же договорились вчера, что вместе съездим погонять на картинге. Ты ж любишь скорость, я знаю.
– У меня на сегодня свои планы. И вообще, выйдите, дайте одеться хоть.
– Интересно, какие планы у тебя, о которых я ничего не знаю, – удивилась дочь.
– Да, – возник Мичурин в дверях, готовый тоже послушать.
– Да что такое! – возмутилась Лена, – нарушаете границы мои бессовестно.
Поняла, что не отстанут.
– Выездная сессия у меня. А вы развлекайтесь, что я вам? Ребёнку необходим папа.
– Какому ребёнку, мам? – возмутилась дочка.
– Может, мы тоже не поедем, дома телек посмотрим, а, ребёнок? – Мичурин начал сливаться. Машку он, конечно, любил, но роль воскресного папы никогда ему не была особо близка.
– Пап, ты же обещал! – глаза дочки округлились. Ребёнок, такой вот ребёнок была ещё их общая дочка Маша.
