Некоторое время спустя в приемной Вельзевул раздался телефонный звонок. Личный секретарь, выбранный по конкурсу из молодых и привлекательных грешников, поднял трубку, выслушал и с почтением доложил начальнице:
— Просят лично вас, госпожа. Говорят, по делу о нерастворяемом и несгораемом.
* * *
Эфирные и инфернальные сущности способны творить со временем и пространством невообразимые вещи — в этом они не уступают бизнес-тренерам и торговцам недвижимостью. Вельзевул назначила позвонившим встречу: трудно сказать, когда, еще труднее — где. Но они встретились: княгиня Ада и архангел Гавриил. Пресс-секретарь и секретарь-референт решили не отсвечивать, вручив собрату снимок и снабдив подробными инструкциями.
— Приветствую, — кивок архангела был подчеркнуто официальным. В совокупности с истинным обликом (крылья, доспехи, лучезарность) это производило сильное впечатление.
— З-з-здравствуй, — когда ей требовалось, голос Вельзевул мог быть очень мелодичным и даже легкое жужжание его не портило. — Чем обяз-з-з-зана?
В противоположность Гавриилу княгиня Ада выглядела на удивление легкомысленно: пышное переливчато-зеленое платьице, изумрудные мушки в темных волосах, полупрозрачный мерцающий шлейф, облаком окутывающий миниатюрную фигуру. Архангел нахмурился: привлекательный враг — враг вдвойне!
— Вот. Посмотри внимательно.
Протягивая черно-белый снимок, он шагнул к ней и едва не отпрянул: серебристая дымка шлейфа превратилась в острие копья, и оно целилось прямо в сияющий лик.
— Все в порядке, он не опасен, — плавное движение изящной ручки, и острие вновь стало шлейфом, состоящим из мириад мельчайших мошек.
Архангел гневно засопел: что значит «не опасен»?! Это он не опасен?! Ближним громом скрежетнули доспехи, крылья распахнулись во всю предусмотренную уставом ширину, но Вельзевул, казалось, не замечала угрозы, и, жужжа вполголоса, разглядывала фотографию, поворачивая ее так и сяк.
— Один из-з-з них наш, второй… хм, он же? Как такое воз-з-зможно? И, Гавриил, буду очень приз-з-знательна, если ты прекратишь устраивать сквоз-з-зняк, — вспорхнули ресницы, похожие на черные крылышки бабочки, и на архангела в упор взглянули глаза небесной голубизны и райской чистоты.
— Кх-м, виноват… Э-э-э… По времени получается, снимок был сделан сразу после казни…
— После неудавшейся каз-з-зни, — поправила его Вельзевул. В ее голосе промелькнул отзвук циркулярной пилы.
— Ну да. Так вот, — Гавриил собрался с мыслями, слегка поредевшими от ресниц, глаз и прочего, — нам тоже показалось, что это двое наших, то есть, один наш, но в двух видах или вроде того. И тебе известно, чем все кончилось: ангел не сгорел, демон в святой воде не растворился. Это невероятно уже само по себе, но у нас задумались: а не было ли еще чего-нибудь странного? В том смысле, что две загадки при сложении могут дать одну разгадку.
