— Скажи им, пусть сыграют «Нэнси Ли»! — гаркал он через весь стол жене, пока музыканты играли, к примеру, «Тореадора». — Спроси их главного, знают ли они «Нэнси Ли»! — А когда извиняющийся дирижер отрицательно качал головой в ответ на послушный крик миссис Шеридан, а «Тореадор» продолжал греметь с новой силой, Шеридан ревел полузабытые им самим слова «Нэнси Ли», непроизвольно горланя свою обожаемую песню на мотив Бизе[13]:
— О, вот она стоит и машет мне вослед! Жена моряка, звезда для моряка! Оооуо! О, Нэнси, Нэнси, Нэнси Ли! О, Нээээнси Ли!
— ЭЙ, старушка! — вопил он. — Скажи им, пусть сыграют «В сумерках». В сумерках, о, милая, ля-ля-тра-ля… Ну, раз они и это не знают, то как насчет «По левому борту»? Вот ЭТО музыка! Вот такая музыка мне по душе! Ну же, давайте! Миссис Каллин, запевайте, растормошите вашу часть стола. Эй, народ, что вы такие смурные? «По левому борту, свистать всех наверх! Сердце поет… как его там… живет. Свистать всех наверх!»
Это горячее веселье не было подкреплено горячительным: у Шериданов никогда не подавали вина, и скорее из нерешительности, чем из предубеждения, алкоголь на стол не выставили и сегодня; однако из бутылок, зачем-то завернутых в салфетки, щедро разливали «минеральные воды», что целиком и полностью устраивало почти всех гостей. К тому же ни одному вину было бы не под силу улучшить буйно-великолепное настроение хозяина. Даже присутствие Биббза не могло помешать отцу беспечно веселиться нынче вечером, ведь, как говорила миссис Шеридан, у него имелись большие планы на сына — планы, которые, безусловно, исправят кое-что пошедшее не так в прошлом.
И вот мистер Шеридан грохотал кулаком в такт музыке, выкрикивал обрывки старых песен, или, позабыв, чем занимался, по-дружески подшучивал над гостями, или, обращаясь к сидящей справа от него мисс Вертриз, предавался воспоминаниям. Впрочем, мужчины искушеннее его неоднократно выворачивали перед ней свои жизни: по какой-то причине эта девушка пробуждала в сильном поле желание рассказывать о себе, стоило лишь оказаться в ее компании.
Мэри Вертриз с жизнерадостным хозяином дома волей-неволей стали центром притяжения всего приема, подобно герою и героине, играющим главные роли в пьесе; они были румяным королем и звездной принцессой бала — отдавали почести друг другу, а остальные отдавали почести им. У сахарной Насосной станции, там, где сидел Биббз, все только и говорили о них, с неприкрытым любопытством и восхищением:
