Глаза мои стали аки блюдца.
— Да не изумляйся, аспид мужик свойский оказался, хороший такой мужик, качественный. Но Гыркуле не повезло.
— Что с Гыркулой, леший?! — я с места вскочила.
— Да особливого ничего, — пожал плечами друг верный. — Далак первый шел, ему хоть бы хны, дверь открыл. А Гыркула… коротнуло там чего-сь, так орал… когда летел. Далеко улетел, к слову, меня аспид послал замеры сделать — четыреста шагов насчитал!
И гордо так сказал, прямо таки сияя.
— Леший, — я чуть не взревела, — с Гыркулой что?
— А шо ему будет-то? Вампир же, — леший повел плечом. — Домой сыновья забрали, но ниче, дней через двадцать в себя придет уже. Весь, да ты чего?
Я уже из избушки выбегала, на ходу плащ на себя накидывая и про обувку позабыв. Промчалась через двор, лишь мельком заметив, что дверь на открытие испытывают уже волкодлаки, а вампиры, с облегчением отошли от погреба, но не волновало то меня. Забыв про свой страх перед аспидом, я налетела на следившего за каждым моим движением, схватила его за шиворот, и втолкнула на тропу, что открыла без клюки — рывком перекинув нас в сосновый бор. В сосновый, потому что сил на такой перенос слишком много уходит, и, боюсь, из любой другой части леса выползать бы пришлось.
Разгневанная, испуганная, злая как тысяча анчутков, я прижала мужика к дереву, наплевав на нашу разницу в росте, габаритах и даже силе, и прошипела, сжимая ворот его рубашки:
— Ты что себе удумал, ирод?!
Ирод стоял, прижатый к голому стволу сосны и со странным выражением в змеиных глазах, взирал на меня сверху вниз. И судя по взгляду, отвечать мне аспид не собирался вовсе.
Меня же от негодования трясло, да нехило. Отпустив одежку аспида, что трещала уже в моих руках, я отшатнулась к ближайшей сосне, прижалась спиной к стволу, руки на груди сложила, да и посмотрела на аспида пристально.
Аспид профессионально делал вид, что абсолютно не в курсе причин моего гнева.
— Речь о Гыркуле, — пояснила холодно.
По лицу аспида, образно выражаясь, скользнула тень понимания, но едва ли я могла различить выражение его угольно-черного лица, показателем эмоций оставались лишь глаза — чуть сузившиеся опосля пояснения моего.
Затем, ровно и серьезно аспид произнес:
— Речь о последствиях испытания состава противонежицкой стали, не так ли?
— Противо… чего? — не сразу сообразила я.
Аспид не ответил, лишь усмехнулся… причем, ухмылку можно было заметить лишь благодаря мелькнувшим зубам. Вполне человеческим, к слову. Оттолкнулся от дерева, медленно подошел ко мне… здоровенный то какой, я уж и подзабыла об этом. Подойдя, остановился в полушаге, постоял, сложив руки на груди, и казался островком беспечного уверенного спокойствия, даже среди более чем уверенных в себе сосен. А выглядеть спокойнее сосен в двухвековом сосновом бору это еще постараться надо. Невольно почему-то зауважала аспида, даже не знаю почему. Но потом вспомнила про Гыркулу, и праведный гнев вернулся в полном объеме!
