— Тййи, на картах мне погадай.
Она перевернула колоду и стала перекладывать картинки…
— Капитан, одну выбирайте.
…Из руки в руку.
Лорк присел на корточки, всмотрелся. Вдруг остановил переходящие карты указательным пальцем:
— Космос, кажется. — Он назвал карту, на которую упал палец. — В этой гонке Вселенная приз наш. — Поднял глаза на Мыша и Кейтина. — Как думаете, выбрать Космос для начала гадания? — Обрамленная исполинскими плечами «боль» теряла остроту.
Мыш в ответ скривил темные губы.
— Давайте, — сказал Кейтин.
Лорк вытащил карту:
Утренняя дымка обвила березы, тисы и остролисты; на полянке нагая фигурка прыгала и кувыркалась на голубой заре.
— О, — сказал Кейтин, — Пляшущий Гермафродит, союз всех мужских и женских принципов. — Потер ухо двумя пальцами. — Знаете, где-то триста лет, с тысяча восемьсот девяностых по конец начала космической эры, христианизированная до неприличия колода карт Таро, созданная другом Уильяма Батлера Йейтса, была так популярна, что почти уничтожила изначальные образы.
Лорк наклонил карту, и дифракционные изображения зверей, мигнув, исчезли в таинственных зарослях. Ладонь Мыша на Кейтиновой руке напряглась. Он вопросительно поднял подбородок.
— Звери Апокалипсиса, — ответил Кейтин. Показал через плечо капитана на четыре угла рощи. — Телец, Лев, Орел, а это обезьяноподобное созданьице на заднем плане — карликовый бог Бес, изначально египетский и анатолийский, защитник рожениц, гонитель скаредных, божество щедрое и страшное. Одна его статуя довольно известна: припал к земле, ухмыляется, показывает клыки, совокупляется с львицей.
— Ага, — прошептал Мыш. — Видал я эту статую.
— Честно? Где?
— В музее. — Мыш пожал плечами. — В Стамбуле, наверное. В детстве, меня водил какой-то турист.
— Увы, — задумался Кейтин, — я довольствовался трехмерными голограммами.
— Только он не карлик. Он… — скрежет прервался, Мыш глянул на Кейтина, — в два раза выше тебя будет. — Зрачки Мыша закатились в мгновенном воспоминании, показав прошитый венами белок.
— Капитан фон Рэй, вы Таро знаете хорошо? — спросил Себастьян.
— Мне гадали на картах всего ничего, — объяснил Лорк. — Матери не нравилось, когда я слушал гадалок, которые выставляли свои столики на улицу, под стыки ветрозащиты. Помню, мне было лет пять-шесть, и я умудрился потеряться. И пока бродил по совсем незнакомому району Ковчега, подошел к гадалкам, и они предсказали мне будущее. — Он засмеялся; Мыш, считывая надвигавшиеся эмоции неверно, ожидал гнева. — Когда я вернулся и рассказал матери, она страшно расстроилась и велела никогда больше так не делать.
