— Прошу внутрь, Чхе, можешь вволю надоедать капитану. Ты знаешь Лорка фон Рэя?
— Что, правда, тот самый, первое место на всех гонках? Да у него же денег еще больше…
— Шшшшш! — сказал Князь сценическим шепотом на входе в рубку. — Пусть он побудет в неведении.
Лорк оттянул корабль от горы, развернул.
— Это ты берешь все призы? Да ты красавец!
На Чхе Он был полностью прозрачный термокостюм.
— Ты их берешь на этом кораблике?
Она оглядела рубку, еще терзаемая одышкой после подъема по веревке. С каждым вдохом под винилом расплющивались румяные соски.
— Какая красота! Я не была на яхтах много дней.
Позади нее поднялся гвалт:
— Что, никто не хочет этого, сорок восьмого года?..
— Музыка не ловится, вообще. Почему здесь не ловится музыка?..
— Сесил, у тебя не осталось золотого порошочка?
— Мы над ионосферой, глупый, электромагнитные волны уже не отражаются. Кроме того, мы движемся слишком…
Чхе Он обернулась к ним всем:
— Ах, Сесил, куда задевалась чудесная золотая пыль? Князь, Лорк, вам надо попробовать. Сесил — сын мэра…
— Губернатора…
— …на крошечном мирке, ну, о них вечно говорят, мол, они далеко-далеко. У него есть золотая пыль, ее там собирают в расщелинах. Ты смотри, у него этой пыли как грязи!
Под ними переворачивался мир.
— Гляди, Князь, ее вдыхаешь, вот так. Аххххх! Куда ни глянь, видишь такие чудесные цвета, чего ни слушай, слышишь такие изумительные звуки, и внутри все вращается и вставляет запредельные абзацы после каждого слова. Лорк, держи…
— Берегись! — Князь смеялся. — Ему еще везти нас до Парижа!
— Ай! — воскликнула Чхе. — Это ничуть не помешает. Просто домчимся с ветерком, вот и все.
Позади другие говорили:
— Где, она сказала, будет эта чертова пирушка?
— Остров Сен-Луи. В Париже.
— Где-где?..
— Париж, крошка, Па-риж. Мы летим на пирушку в…
В середине четвертого века византийский император Юлиан, устав от социальных вихрей Сите (чье население, о ту пору менее тысячи, ютилось в основном в теснившихся вокруг каменно-деревянного храма Великой Матери хижинах из шкур), переехал по воде на островок поменьше.
В первой половине двадцатого века королева мировой косметической индустрии, дабы избежать претензий Правого берега и богемных излишеств Левого, основала здесь свой парижский pied à terre[1], украсив стены сокровищами искусства на целое состояние (а в это время на соседнем островке деревянный храм сменился собором с башнями-близнецами).
В середине тридцать второго века — центральная авеню увешана огнями, переулки ломятся от музыки, зверинцев, выпивки и игорных палаток, и фейерверки грохают в ночи — остров Сен-Луи принимал вечеринку Князя Красного.
