— Дан! — Лицо фон Рэя пылало, овеваемое светом. Ограду он одолел в один прыжок. Порода брызгала из-под сандалий и дробилась, когда он крабом спускался по склону. — Дан, не делай…
Дан сделал.
Его тело зацепилось за порог в шестидесяти футах вниз по течению, крутанулось раз, другой, пошло ко дну.
Мыш вцепился в ограду и перегнулся так, что заныла кожа на животе.
Кейтин встал рядом спустя секунду и перегнулся еще дальше.
— Ахххх!.. — прошептал Мыш, оттолкнулся и отвернулся.
Капитан фон Рэй добрался до скалы, с которой прыгнул Дан. Рухнул на колено, упер кулаки в камень, уставился на лаву. Темные пятна упали на него (питомцы Себастьяна), вновь воспарили, не отбрасывая тени. Близнецы замерли на выступах над ним.
Капитан фон Рэй поднялся. Оглядел свою команду. Он дышал тяжело. Повернулся и полез по склону.
— Что случилось? — спросил Кейтин, когда все они вернулись на дорожку. — Почему он?..
— Я говорил с ним за пять минут до того, — объяснил фон Рэй. — Он ходил со мной много лет. Но в последний рейс его… ослепило.
Большой капитан; искалеченный капитан. Ну и сколько ему, подумал Мыш. Прежде он давал капитану сорок пять — пятьдесят. Но это смятение скостило лет десять-пятнадцать. Капитан состарился, но не стар.
— Я только сказал ему: я сделал все необходимое, чтобы он вернулся домой в Австралию. Он развернулся и побрел по мосту к общежитию, в котором я снял ему комнату. Я оглянулся… на мосту его не было. — Капитан обвел глазами всех остальных. — Пошли, «Рух» ждет.
— Наверное, вам надо сообщить патрульным, — сказал Кейтин.
Фон Рэй повел их к воротам на взлетную площадку, туда, где во тьме корчился по всей длине своей стометровой колонны Дракон.
— Телефон там, где начинается мост…
Фон Рэй оборвал Кейтина взглядом:
— Я хочу убраться с этой скалы. Если я сообщу им отсюда, они заставят всех ждать, пока каждый не выдаст свою версию в трех экземплярах.
— Наверное, можно сообщить с корабля, — предложил Кейтин, — когда будем улетать.
На миг Мыш опять усомнился, что верно оценил возраст капитана.
— Этому печальному дураку уже не поможешь.
Мыш бросил тревожный взгляд на бездну, нагнал Кейтина.
Вне зоны жарких ветров ночь стала зябкой; туман увенчал нимбами индуктолюминесцентные фонари, усеивавшие площадку.
Кейтин и Мыш плелись в хвосте процессии.
— Интересно, что́ иллирий для этого красавца, — тихо прокомментировал Мыш.
Кейтин хрюкнул и сунул руки за пояс. Чуть погодя спросил:
— Скажи, Мыш, что ты имел в виду, когда сказал про старика, что у него все чувства мертвы?
