После ухода Таникчей гвардейцы стали перестраиваться, и Горячий вывел девушку из их гущи, держа ее за руку. Он неотрывно на нее смотрел, и Лис смущенно ему улыбнулась. Вдруг глаза девушки расширились, брови изумленно и испугано взлетели вверх.
— Боже мой, милорд, что это? — громко воскликнула она, указывая пальцем на что-то за спиной Горячего. По привычке воина реагировать мгновенно, Логанн обернулся сразу всем корпусом, выискивая глазами опасность. Вместе с ним в указанную Лис сторону повернулись почти все его солдаты. Не увидев там ничего примечательного, Горячий обратился назад к девушке за объяснениями. А вот с этой стороны его уже ожидало кое-что, достойное не только внимания, но и немедленных действий. Юная леди бежала во всю прыть с развевающимися волосами навстречу неизвестно откуда взявшемуся верховому рыцарю. Тот был в легком вооружении и в шлеме, закрывающем лицо. Одураченные солдаты бросились за ней, но поздно: рыцарь с беглянкой пересеклись, он протянул руки и подхватил ее в седло. После этого похититель с добычей помчался к выходу у главной трибуны. Горячий в бешенстве сжал кулаки, вспомнив о том, что этот путь, ранее занятый его охраной, теперь совершенно свободен и выходит прямо в лабиринт улиц города.
Зрители просто обезумели или вроде того, когда на их глазах, словно на сцене театра, совершилось это дерзкое похищение. Они орали, смеялись, свистели, ругались и топали ногами: словом, по мере сил выражали похитителю свое восторженное восхищение. Торопясь к выходу среди всего этого неистовства и отдавая на ходу срочные приказы относительно поимки беглецов, Горячий вынужден был кричать, чтобы только быть услышанным. При этом он не скрывал своей ярости, в особенности мучительной от того, что был обведен вокруг пальца женщиной, девчонкой! Его, Логанна Хитроумного, одурачила, шутя, на глазах всего народа, как двухлетнего младенца вчерашняя соплячка! Такого оскорбления герцог не испытывал за всю свою жизнь.
Его не знающие поражения воины сейчас бежали, обгоняя своего господина, спеша к расположенной у входа на ристалище конюшне, где стояли их лошади. Герцог отдал приказ рассыпаться по близлежащим улицам, расспрашивая о беглецах.
После столь поспешного ухода герцога бои на площади возобновились, однако Таникчи больше не могли принимать в них участия: все они были арестованы и препровождены в каземат герцогского дворца, за исключением Азерта, к которому тем не менее приставили охранника.
