— Да понял я! — Беспрерывно моргая, Хирамэ пристроился в конец очереди и скрылся внутри здания.
Жара утром стояла невыносимая. В ветвях сакуры, посаженной на углу школьного здания, надрывались цикады. Укрывшись в тени дерева, товарищи экзаменуемых терпеливо ждали результатов. Как ни странно, из обветшавшего деревянного строения не доносилось ни звука.
Примерно через полчаса в дверях школы показались пять-шесть человек. За ними вышли еще двое или трое. На физиономиях у всех было смущение.
Один парень, заметив поджидавшего его приятеля, бросился к нему:
— Все! Срезался!
— Из-за чего?
— Глаза. Из-за зрения.
— То есть, раз ты по зрению не прошел, экзамены сдавать не разрешат?
— Сказали: можешь идти домой.
Похоже, эта парочка не очень-то и расстроилась. Вот если бы парень срезался на экзамене по какому-нибудь предмету, это был бы позор, а его не пропустили из-за близорукости. Это не так обидно. Ну сходил человек на медосмотр в морскую кадетскую школу, ну не прошел. Что ж тут такого?
По близорукости отсеялось человек двадцать, после чего на какое-то время наступила тишина. Голоса цикад, засевших в стволе сакуры, звучали все громче.
«Интересно, что с ним там сейчас делают?»
Одзу представил, как его тщедушный приятель стоит перед врачами голый и моргает, а они меряют ему рост, ставят на весы. Может, в эту самую минуту они как раз говорят ему, как до этого заявили парням, у которых нашли близорукость: «Можешь идти домой».
Но выходили все новые неудачники, а Хирамэ среди них не было.
«А вдруг… — Сердце Одзу заколотилось, точно это ему приходится держать экзамен на физическую готовность, — вдруг он как-то ухитрился обвести врачей вокруг пальца…»
Близился полдень. Вдруг из разных дверей школы повалил народ. Больше половины пришедших в тот день на медкомиссию были забракованы. Тем, кому удалось преодолеть это препятствие, на следующий день предстояло пройти полное обследование у терапевта.
— Тогда я пойду в школу управления.
— Там медкомиссия не такая строгая.
Среди подобных самоуничижительных реплик Одзу уловил такой разговор:
— А тот парень бзикнутый, скажи?
— Да уж! Это который обоссался? От мандража, наверное.
— И чем дело кончилось?
— Не знаю. Я только видел, как его начальник медкомиссии крыл.
«Хирамэ… — сразу понял Одзу. — Точно! Это Хирамэ!»
Медкомиссия в основном закончилась, и все вереницей потянулись со школьного двора. Глядя на тех, кто выходил в ворота с радостно выпяченной грудью, безошибочно можно было сказать, что они справились с задачей. Другие покидали школу с недовольным видом, шли, шаркая ногами. Сразу видно, что их зарубили. А Хирамэ все не выходил.
