Но тогда, и это тоже правда, Эйити вдруг пришло в голову, что его карьере пойдет на пользу, если он поближе познакомится с дочерью Старика.
Вечером, когда Эйити вернулся домой, родители и сестра уже поужинали и сидели в гостиной за чаем.
— Добро пожаловать! Ты ужинал?
— Я поел в клинике, — резко, как это вошло у него в привычку, бросил Эйити. В ванной он тщательно вымыл руки, прополоскал рот.
Эйити был врачом и поэтому, а скорее из-за того, что у врачей так принято, забота о чистоте приобрела у него почти маниакальный характер.
— Отцу на работе подарили сладости. Хочешь? — предложила мать, видя, что сын собирается прямиком из ванной в свою комнату на втором этаже. Мать и сестра знали, что Эйити в последнее время как-то избегает отца.
— Да, иду.
Эйити вошел в гостиную, и Одзу заметил, что в его волосах еще поблескивают капельки воды. Ему показалось, что сын спал с лица, пока он был в командировке.
— Ночные дежурства много сил забирают, наверное? — желая как-то подладиться под сына, поинтересовался Одзу. Он еще помнил их недавний спор.
— Вот эта штучка очень вкусная. — Юми пыталась как-то связать не вязавшийся разговор между отцом и сыном. — Сладкое очень хорошо, когда человек устал.
Брат ничего не ответил сестре, только положил в рот конфету из коробки, которую принес отец.
— Операции сегодня были?
— Нет.
— Операции выматывают, наверное.
— Зависит от операции, — с безразличием отвечал Эйити.
— Наверное, у вас много онкологии оперируют.
— Не только. Мы же все еще мелкие сошки, поэтому вынуждены заниматься всем подряд.
— Сейчас анестезия получила большое развитие, пациентам стало гораздо легче. А когда я был в армии, прошла неделя, как прибыл в часть, у нас был парень, мой одногодок, ему вырезали аппендицит. В армии тогда анестезией не заморачивались, могу представить, как было больно, когда его резали.
Эйити ничего не отвечал, уткнувшись глазами в вечернюю газету. Опять эти беседы про войну? Отец по любому поводу вспоминает «наше время». Как будто кроме того времени у него другой жизни не было. У Эйити эти разговоры всегда вызывали неприязненное чувство.
— И вообще, в то время и лекарств-то почти не было, — поддакнула Нобуко, пытаясь как-то наладить разговор.
Эйити молчал, и Одзу переключился в своих мыслях на другое. «Да уж, в армии нас били каждый день, и чувство боли со временем как-то притупилось. Нынешняя молодежь не знает, что такое терпеть».
В коридоре зазвонил телефон.
— Опять! — Юми встревоженно поднялась со своего места. — Сколько можно! Снимаю трубку — никто не отвечает. Зачем они это делают?
