— Старик говорит, что этамбутол можно применять только на критической стадии.
— Пациент с открытой формой, у него «пятерка» по Гафки, состояние критическое. И ты не хуже меня знаешь, почему Старик настаивает на бетионе. Он же получает деньги на исследования от фармацевтической компании, которая его выпускает.
Эйити молча зажег сигарету. Ему не надо было рассказывать, что целый ряд дополнительных проверок показал, что бетион бесполезен при лечении туберкулеза. Он относится к препаратам класса тибионов, которые больше не используются даже в Германии, где их впервые синтезировали.
Однако персонал клинического отделения продолжал применять бетион, делая вид, что ничего об этом не знает. Потому что все знали, что средства на исследования для отделения выделялись той самой фармкомпанией.
— Но… — Эйити скривился и посмотрел на горящий кончик сигареты. Оба смотрели в окно и молчали.
— Послушай, Тахара, — пробормотал Эйити, не отводя глаз от сигареты. — Не надо себе вредить.
— Что ты имеешь в виду?
— Я хочу сказать, чтобы ты больше никогда не говорил об этом лекарстве.
— Но ведь я врач. Я лечу этого старика. Я за него отвечаю и хочу, чтобы он поправился.
— Все понятно. Я очень хорошо понимаю, что ты чувствуешь. Но ведь мы с тобой часть одной организации. Она называется клиника. Ты не сможешь сломать регламент.
— Я не собираюсь ломать никакого регламента…
— Тогда не надо создавать проблемы завотделением. Он имеет на тебя планы. Понимаешь или нет? — Эйити сделал паузу. — Но если Старик на тебя разозлится, Утида ничего не сможет сделать.
— Утида мне то же самое говорил. — Тахара засмеялся с легкой грустью, налил себе жидкого чая. — «Если будешь так себя вести, ходу тебе не будет», — вот что он сказал…
— Вот видишь. Потому что это отразится на твоем будущем.
— Но как же мой пациент? — проговорил Тахара и умолк, поднеся к губам чашку с чаем.
— Подумай хорошенько. Я больше ничего говорить не буду. — Эйити встал и потянулся. — Ладно. Я пойду в библиотеку.
— Ты… умный парень.
Эйити обернулся на вырвавшиеся у Тахары слова:
— Что?
— Ты все можешь рассудить.
— Да?
— Ты обязательно сделаешь карьеру в этой клинике.
Ничего не ответив, Эйити вышел из кафетерия. Вдоль длинного коридора у окон собрались одетые в подбитые ватой кимоно пациенты и медсестры. По-видимому, во дворе работники канцелярии изображали игру в волейбол.
«Ты обязательно сделаешь карьеру в этой клинике».
Слова Тахары все еще отчетливо звучали в ушах Эйити. Чего в них было больше: зависти или сарказма? Зависит от того, как к ним относиться.
