Да-а! Школа Нада…
Одзу даже не верилось, что он учился в такой школе.
Иногда до него доходили разговоры о школе, в журналах доводилось о ней читать. Все изменилось по сравнению с тем временем, когда он учился: похоже, теперь туда отбирали только самых способных. Она занимала первое место в стране по проценту поступающих в Токийский университет. Одзу слышал о родителях, которые специально переезжали в Хансин[2], чтобы только их дети учились в школе Нада.
— Поверить не могу, что ты учился в Нада, — не раз говорил раньше его сын.
— Почему это?
— С надовцами особо не потягаешься. Реально крутые ребята.
В то время старший сын Одзу как раз готовился к вступительным экзаменам в колледж.
— Говорят, в Нада за один год проходят столько, сколько в обычных школах за два, — с обидой заявлял он. — Раньше ведь так не было, да? Когда ты учился.
— В мое время проще было, — вспоминал Одзу, качая головой. — Нас делили на четыре класса — А, В, С и D. В классе А учились отличники, в С и D сажали отстающих.
— Ты, конечно, всю дорогу в D просидел?
— Вовсе нет. Перемещался между В, С и D.
Одзу в самом деле чувствовал тогда себя в альма-матер легко и спокойно.
Выкрашенное кремовой краской здание стояло в сосновой роще на берегу реки Сумиёсигава, недалеко от Микагэ. Справа от него располагалось деревянное строение — зал для занятий дзюдо. Школа была построена основателем дзюдо Дзигоро Кано. Дзюдо считалось в школе обязательным предметом, учителем по дзюдо у Одзу был… как же его?.. Сливная Труба.
Одзу закрыл глаза, стараясь вспомнить слова школьного гимна. Они так часто его пели тогда, а теперь в старой голове ничего не держится. Зато в памяти вдруг мелькнули восемь иероглифов, начертанных мастером Кано на свитке, который висел в зале дзюдо: «Умей употребить энергию во благо себе и другим».
Как давно он не был в своей школе.
Ни разу не ходил на встречи одноклассников.
Почти ничего не знает о ребятах, с которыми учился в одном классе, сидел за одной партой.
Как звали их физика? Имени Одзу вспомнить не мог, только прозвище — Противогаз. Физик женился, когда Одзу был в шестом классе. Учителя рисования прозвали Светотень за то, что у него сквозь редкую шевелюру просвечивала кожа на голове. На уроках он все время говорил только о Тернере. Классный, носивший прозвище Светоч, потому что голова его блестела как мандариновая кожура, читал лекции о похоронных курганах.
В классах С и D народ на уроках или занимался проказами, или дремал.
