— Хорошо. — Немного теряюсь я.
— Раздевалки налево. — Указывает он, удаляясь по коридору.
По пути сюда я видел комнату заточки, но, похоже, сбегать туда, у меня уже не выйдет. Торопливо направляюсь в раздевалку и чуть не сшибаю плечом какого-то здоровяка с папкой документов в руке.
— Новенький? — Усмехается он.
Парень моего возраста. Судя по фигуре, тоже хоккеист.
— Да, — киваю я, — раздевалки там?
— Ага. — Незнакомец прихрамывает. — Идем, покажу.
Он провожает меня до нужного помещения и останавливается в дверях:
— Так это ты живчик из Сампо?
— Что?
— Тебя взяли на мое место. Так?
— Не в курсе.
Парень оценивающе прищуривается.
— Я слышал разговоры в тренерской. У меня оскольчатый перелом, и в нашу тройку нужна была замена. Видимо, никто из своих не подошел, раз выбрали тебя.
— Послушай, мне жаль, что с тобой так вышло. — Хмурюсь я. Затем нахожу свободный ящик и швыряю сумку на пол. — Хотя, нет, не жаль. Твой перелом — мой шанс заиграть в команде, и я планирую им воспользоваться.
И тут он разражается смехом.
— А ты молодец. — Подойдя ближе, парень протягивает ладонь. — Виктор.
— Кай.
Мы жмем руки.
— Если тебя реально поставят в нашу тройку, то ты должен знать, с кем имеешь дело. Ян Климов выделяется сильнейшими снайперскими бросками и комбинационным дарованием, а у Лехи Стерхова необъяснимое чутье надобивания — он всегда оказывается там, где шайба. Этому звену нужны не сольные голы, а голевые передачи.
— Спасибо. — Я отворачиваюсь и начинаю переодеваться.
— И слушай защитников, они у нас опытные, плохого совета не дадут. Не удивляйся, что Климов постоянно впереди, у нас уже так сложилась комбинационная игра в нападении.
— Ты вообще возвращаться не планируешь? — Спрашиваю я в лоб, поворачиваясь к нему.
На лице парня появляется добродушная улыбка.
— За команду переживаю, впереди ведь чемпионат. — Он пожимает плечами. — Но если я вернусь, тебе придется отчалить домой. Для меня здесь достойных соперников нет.
Он мне уже нравится.
Я возвращаю ему улыбку и добавляю:
— Ни за что.
Команда принимает меня ни холодно, ни горячо. На тренировке они будто и не замечают меня вовсе, а вот когда начинается игровая, тут сразу все дают понять, что не собираются меня щадить.
Хоккеист должен уметь терпеть боль, и синяки и ушибы для меня привычны, но тут совершенно другие скорости, и другие броски. Борта трещат от ударов тел, и мне пару раз попадает так больно, что, кажется, будто больше не смогу подняться. Но, отдышавшись, я сам себе напоминаю, ради чего все это, и, встав на ноги, снова кидаюсь в бой.
