— А ты куда?
— В мастерскую на проспект Мира, — ответил он, — но сначала заскочу на Петровку. Может быть, там что-нибудь удастся прояснить.
Художник-реставратор удивленно вскинул брови:
— Ночью?
— А что, разве ночью не работают? — ответил вопросом на вопрос Забродов.
Самусенков нехотя согласился:
— Работают…
— Вот именно, Александр Иванович, — сказал отставной полковник ГРУ, — работают. Это же стражи порядка, а не какой-нибудь там колбасный отдел в Елисеевском магазине. Я уж не говорю о вашей братии — творческих личностях, которые зачастую только ночью творят.
— Художнику нужен свет, — заметил реставратор.
— Ну, я так, образно обобщаю, — парировал замечание собеседника Забродов и повторил вопрос: — Ну так что, отвезти тебя домой или поедем навстречу занимающейся заре?
Курносый художник, выглянув из салона автомобиля, только сейчас заметил, что скоро начнет светать.
— С тобой, Илларион Константинович, хоть на край света! — улыбнулся он.
— Тогда вперед!
Седовласый водитель нажал на педаль газа, разворачивая черный бьюик.
— Александр Иванович, — спросил он у своего попутчика, — а чем обычно занимался Иван Павловец?
— В смысле?
— В смысле работы.
— Реставрировал картины, — пожал плечами художник, — и в основном русских живописцев. Да еще кое-что так, по мелочи…
Забродов пристальнее вгляделся в Самусенкова:
— Ты имеешь в виду левые заказы?
— Что-то в этом роде, — уклончиво ответил коллега Ивана Павловца. — Но ты же знаешь, у нас не принято интересоваться, кто и чем занимается на стороне.
— А что за дела у Ивана были с Минчинским? — задал прямой вопрос отставной полковник.
Реакция пассажира поразила седовласого водителя: при упоминании о Минчинском у Самусенкова вдруг округлись глаза и задрожали губы.
— С кем? — чуть слышно выдавил художник-реставратор.
Илларион Константинович не подал виду, что заметил перемену в настроении собеседника.
— С Минчинским Геннадием Станиславовичем, — отвернувшись от Самусенкова и устремив взгляд на дорогу, уточнил полковник.
— Я точно не знаю, — растерянно произнес художник, — вроде бы он делал какие-то заказы, но какие конкретно — в это Иван меня не посвящал.
Забродов был убежден в том, что Самусенков, мягко говоря, мог бы ответить на многие вопросы, заданные ему в нужное время и в нужном месте…
— Жаль… — слукавил опытный разведчик, — что не посвящал… Но, как говорят, на нет и суда нет, Александр Иванович.
Художник облегченно вздохнул:
— Это точно!
— Ладно, Саша, разберемся, — неопределенно произнес Илларион Константинович, а про себя подумал, что рано или поздно все тайное станет явным. Более того, с курносым реставратором можно будет сыграть и в поддавки, что может принести немалую пользу для дела, особенно если Александр Самусенков каким-то краем замешан во всей этой преступной истории. — Сейчас на минуту заскочим в МУР, а потом заедем к Косте Гурееву и немного расслабимся!
