В комнате, кроме Зияда, находился Абдель-Азиз со злым перекошенным лицом. Не успел я войти, как он подлетел ко мне и залепил мне пощечину с такой силой, что боль отдалась в шейном отделе позвоночника. Явно этот идиот не получил хорошее воспитание, несмотря на свое происхождение.
— Кто ты, сука? Кто приходил за тобой? — вопросы араба доходили до меня сквозь вату, пока, пошатываясь и пытаясь не упасть снова, я поднимался с ковра.
Но принц не собирался давать мне шанса принять вертикальное положение: когда, упершись руками в ковер, я попытался распрямиться, сильный удар в живот подкинул меня на полметра, и я свалился, хватая воздух открытым ртом. Боль была адская, воздух никак не желал попасть в легкие, и я начал задыхаться. Почти теряя сознание, я почувствовал, как меня, охватив со стороны спины на руки, подняли с пола, несколько раз встряхнули. Воздух начал поступать в легкие, я дико закашлялся и поперхнулся рвотой, которой без малейшего зазрения совести запачкал персидский ковер.
— Брат, успокойся, посмотри, что ты натворил, — голос говорившего выдавал его крайнее раздражение.
На месте Зияда любой бы сердился, получив такой сюрприз. Я безвольно висел на мужских руках, но сквозь шум и гневные разговоры двух принцев почувствовал приятный запах мускуса. Бадр! С усилием я, повернув голову вбок и вверх, встретился с его глазами — и могу поклясться, в них было столько печали и жалости, что теплое чувство заполнило мне грудь, заставив на минуту забыть о своем бедственном положении.
— Посади ее в кресло, — распорядился Абдель-Азиз, вероятно остывший после гневной отповеди хозяина дома.
Бадр аккуратно довел или, скорее, донес меня до кресла и уже во второй раз подал свой носовой платок. Пока я вытирал лицо, приводя себя в порядок, он налил мне в стакан воды из кувшинчика на столе. После глотка воды боль немного отступила или мне просто так показалось.
— Мы зададим тебе несколько вопросов. — Зияд подошел ко мне вплотную. — В твоих интересах ответить честно. Если ты сможешь удовлетворить наше любопытство, я даю тебе слово, что сохраню твою жизнь. Если ты не будешь отвечать, — здесь он сделал паузу, — мои охранники получат тебя на несколько дней. Уже завтра ты будешь умолять о смерти, а через три дня умрешь, не дождавшись казни.
Зияд вернулся на свое место и уселся в кресло, закинув ногу на ногу. Убедившись, что я в адекватном сознании, Абдель-Азиз задал свой первый вопрос:
— Кто ты? Голос был противный, резкий и напоминающий скрежет несмазанных петель калитки.
