У двери Сафия остановилась и, не входя в комнату, обратилась ко мне:
— Хозяин просил передать, чтобы после Магриба вы были готовы. За вами пришлют Бадра, вам предстоит выехать с хозяином. Хозяин требовал надеть арабскую одежду, он дважды повторил это.
— Сафия, куда мы едем, не знаешь? Магриб — это предпоследняя молитва или ночная?
— Предпоследняя, после захода солнца. Нет, госпожа Зеноби, я не знаю. Никто не знает, кроме Фуада и Бадра, планы хозяина, только им он доверяет.
Девушка была расстроена, что не смогла дать мне больше информации. Интересно, куда это мы намылились на ночь глядя? Пока я гостья, не стоит бояться, даже такие мерзавцы, как Абдель-Азиз, не нарушат законы гостеприимства. Сейчас меня терзало любопытство: может, решил свозить на шоппинг? Путь к сердцу мужчины лежит через желудок, а путь в недра женщины — через покупки. Но я-то не женщина, и мне глубоко плевать на все эти безделушки. Хотя даже мне стало любопытно, что же такого он мне хочет купить?
До указанной молитвы было еще несколько часов, которые я решил посвятить отдыху и приведению себя в порядок. В комнате было прохладно. Отпустив Сафию, я развалился на кровати. Требовалось проанализировать последние события и выработать примерный план поведения. Отношение Абдель-Азиза несколько смягчилось, в глазах его не полыхала ненависть и разговор был более вежливым. А не влюбляется ли в меня, часом, этот старый козел? Мне стало не по себе от этой мысли: если от врага можно избавиться хотя бы по причине его ненависти к тебе, то назойливый влюбленный — это геморрой похуже.
Мне ясно дали понять, что одежда должна соответствовать местным традициям. Гардероб у меня был небогатый, выбирать особо не из чего. Призыв муллы к молитве застал меня перед зеркалом, отчаянно пытающимся навести более-менее приличный макияж. Арабки хоть и одеваются с ног до головы, в части наведения стрелок на веках и контуров на губах дадут фору европейкам, что с их выразительными глазами и густыми ресницами делает их невероятно привлекательными. То ли мои ресницы не подходили под местную тушь, то ли моя рука не была набита, у меня это получалось плохо.
Открылась дверь и Сафия бесшумно проскользнула в комнату.
— Госпожа Зеноби, что вы делаете? Вы же испортили свои прекрасные ресницы!
Девушка всплеснула руками, отобрала у меня кисточку и решительно начала наводить макияж. «Прекрасные ресницы, вы слышали? Это обо мне», — непонятное теплое чувство разлилось в груди. Даже будучи мужчиной, мне нравились комплименты моему телу.
