Тиландер ждал на палубе, матросы сидели на веслах, ожидая команды. Когда мы с Алолихеп взошли на корабль, я громко объявил, хотя все уже знали:
— Это моя жена, ее слова — мои слова. — Все, больше ничего говорить не нужно, потому что слово Макса Са — это и приказ, и закон.
— Отплываем? — Тиландер поднял молоточек и, получив подтверждающий кивок, дважды ударил по гонгу. Парень кинул швартов на борт, и весла опустились на воду: медленно и величаво «Варяг» начал сдавать задним ходом, отдаляясь от пристани. Произведя разворот левым бортом, судно стало двигаться к выходу из гавани, образованной двумя песчано-каменистыми косами. «Если разместить здесь баллисты, ни одно судно не пройдет в гавань», — мысль дельная, об этом стоит подумать тщательнее после возвращения.
В этот раз едва выйдя из гавани мы поймали сильный попутный ветер. Матросы забегали, поднимая паруса под английскую ругань Тиландера, и через десять минут «Варяг» очень бодро побежал на восток. Дважды замерив скорость лагом, американец подошел к нам, удобно расположившимся на носу корабля.
— Скорость чуть выше одиннадцати узлов, если до вечера ветер не переменится, до ночи будем в Плаже.
— Хорошо, это оказалось бы весьма кстати. Герман, давай проработаем вариант флага, который будем нести на кораблях и поднимать в поселениях. Гербом я решил выбрать оскаленную морду медведя, чтобы враги знали, что мы не прощаем агрессии. А вот с флагом пока у меня нет нормальных идей.
— Хорошо, я подумаю над этим, — коротко козырнув нам, американец вернулся за штурвал. «Акулу» я решил оставить на Кипрусе, чтобы, если Нел или Миа вздумают навестить Плаж, они могли воспользоваться судном, но предупредил, что такие вояжи в мое отсутствие нежелательны. Каа пока не настолько опытный капитан, чтобы доверить ему самостоятельное плавание. На обоих кораблях имелись компасы, снятые с самолетов, и курс с Плажа на Кипрус и обратно Тиландер отметил отдельно. Знай себе, совмещай стрелку компаса с риской Тиландера и плыви.
Вопреки опасениям Тиландера, ветер не стих, а спустя пару часов даже усилился. На море стало заметно волнение, и «Варяг» иной раз зарывался носом в волну, окатывая нас солеными брызгами.
— Двенадцать узлов, сэр, — доложил в очередной раз Тиландер после замера скорости, — боюсь, ветер перейдет в ураган, и тогда нам придется несладко.
— Сколько нам плыть до Плажа при такой скорости?
— Часа четыре, — американцу пришлось повысить голос, потому что ветер уже реально ухудшал слышимость. Периодически, когда американец менял курс, парус громко хлопал.
