— Ты будешь делать все, что я скажу! Ты выйдешь за него замуж, станешь ублажать его ночами, пока не завладеешь его сердцем и умом. Потом ты сделаешь так, чтобы Атонахеп назначил меня начальником личной охраны. Как сделаешь это, то немного времени спустя я избавлю тебя от старика, и мы по праву займем Священное ложе. Ты поняла? — Зикур злобно смотрел на сестру, которая едва заметно кивнула, в горле внезапно пересохло:
— Поняла.
— Вот и правильно, — брат легонько потрепал раскрасневшиеся от стыда и страха Голайсу за щеку и уже на пороге бросил:
— Ты очень красивая, мне трудно принять это решение, но другого выбора у нас нет. Я зайду за тобой, когда светильник Ра(солнце), повиснет прямо над головой. Позови своих подружек, пусть красиво уложат волосы, ты должна свести с ума этого старого кута (ублюдка).
Зикур вышел, оставив Голайсу в растерянности. Она знала, что красива, ей об этом говорили все. Особенно часто эти слова повторял Гадони, сын местного мясника, чья лавка расположилась через три дома вверх по улице. Юноша ей тоже нравился, но ослушаться брата она боялась. Зикур сильно изменился с тех пор, как их отец проговорился, что они потомки посланников Ра.
Следующие два часа Голайса потратила, стараясь придать себе тот вид, который должен сразить Атонахепа. Вначале, она несколько раз обтерла себя тряпкой, смоченной в воде. Купаться ей приходилось, но, с тех пор как она расцвела, на Ямби и ее маленькие озерца Голайса не ходила. В лучшем случае удавалось искупаться, набрав воду в горшках, но чаще всего приходилось довольствоваться влажными обтираниями. Она не стала прибегать к помощи подружек, доверившись своему чутью и матери.
— Ты словно невеста самого Ра, — Мендера восхищенно оглядывала дочь, чья смуглота оттенялась белоснежной туникой из дорогой ткани. А смотреть было на что: безупречная точеная фигурка с осиной талией, густые черные волосы, брови, как крылья ласточки. Но красивее всего глаза с зеленоватым переливом, цветом, не встречавшимся среди жителей Ондона. Мендера нанесла стрелки хной, придав невинно-роковое выражение лицу девушки. Критически осмотрев дочь со всех сторон осталась довольная своей работой. Проблема только в отсутствии обуви: порывшись среди вещей, Мендера извлекла оттуда «мячи» — тростниковые сандалии с кожаными ремешками, что охватывали голень.
— Вот теперь ты готова, Атонахеп умрет, как только увидит тебя, — Мендера, не зная всех планов Зикура, просто радовалась мысли, что ее дочь может стать женой самого правителя Ондона. Мать с дочерью даже успели всплакнуть о несчастной женской доле, и едва Мендера подправила испорченные стрелки, появился Зикур.
