– Не уезжай во Францию, – продолжала я. – Езжай в Америку, в Испанию, в Италию. Но во имя тех, кто любит тебя, не вступай на поле Куллодена.
Он продолжал смотреть на меня. Слышал ли он мои слова?
– Джейми! Ты слышал меня? Ты понял?
Помедлив, он кивнул и сказал так тихо, что я еле расслышала его слова сквозь ветер.
– Да. Да, я слышал. – Он отнял руку. – Иди с богом, mo duinne.
Он спустился с уступа и отправился вниз по склону, упираясь ногами в кочки и для устойчивости хватаясь за ветки. Джейми не оглядывался. Я смотрела вслед, пока он не пропал в дубовой роще. Он шел тихо, как раненый, которому известно, что двигаться нужно, но который понимает, что через пальцы, зажимающие рану, все равно потихоньку вытекает жизнь.
У меня тряслись колени. Я медленно опустилась на гранитную плиту и, скрестив ноги, стала следить за охотившимися ласточками. Под ногами была крыша дома, где теперь оказалось мое прошлое, а за спиной возвышалось мое будущее.
Весь день я просидела не двигаясь. Я старалась прогнать эмоции и мыслить здраво. Убеждая меня вернуться в мое время, Джейми руководствовался рассудком. Дом, безопасность, Фрэнк, мелкий бытовой комфорт, которого мне зачастую так не хватало, – горячая ванна, водопровод… это не говоря о таких существенных предметах, как медицинское обслуживание и приятные поездки.
И тем не менее, соглашаясь с неудобствами и откровенными опасностями жизни в этом времени, я была вынуждена признать, что многое мне нравилось. Да, путешествия довольно некомфортны, напомнила я себе, это верно, зато нет бетонированных шоссе на много миль, избороздивших всю страну, и громких вонючих автомобилей – довольно опасного изобретения. Жизнь гораздо проще, люди тоже. Они не сказать чтобы менее разумные, но все-таки более прямые и искренние… кроме отдельных досадных исключений вроде Колума бан Кэмпбелла Маккензи.
В связи с работой дяди Лэма я оказывалась в самых разнообразных местах, причем кое-какие из них не могли похвастать даже такими удобствами, как здесь. Мне было просто приспособиться к простой жизни, и я не особенно страдала из-за отсутствия «цивилизации», хотя так же легко привыкала к ее достижениям вроде электроплиты или горячего душа… Я опять глянула на камень и, вздрогнув под порывом ледяного ветра, обхватила себя руками.
В общем, доводы разума мне не особенно помогли. Тогда я попыталась задействовать чувства и стала решать проблему, вспоминая подробности своих замужеств – сперва с Фрэнком, затем с Джейми. Единственное, чего я смогла добиться, это совершенное расстройство чувств: по щекам полились горькие слезы и оставили за собой ледяные дорожки.
