Когда я подслушивала разговор, я решила, что Дугал сознался в грехе с Лаогерой. Но если так, даже если Колуму это не понравилось бы, не существовало препятствий, мешавших Дугалу жениться. Он был вдов и свободен.
Но прелюбодейство, да еще с женой высокого чиновника? Это же совершенно меняет дело. Я знала, что в таком случае виновному грозила весьма суровая кара. У Колума не было никакой возможности спустить такое важное дело на тормозах, но вообразить, что он приговорит брата к публичному бичеванию или к изгнанию, я тоже была не в силах. А Гейлис сочла убийство разумной заменой клеймения лица раскаленным железом и нескольких лет тюремного заключения, во время которого ей бы пришлось по двенадцать часов в сутки трепать коноплю.
Итак, она приняла свои превентивные меры, Колум – свои. А я угодила между жерновами, попросту вляпалась.
– Хорошо, а ребенок? – спросила я. – Наверное…
Из мглы раздался следующий смешок.
– Несчастные случае нередки, дорогая, даже с лучшими из нас. И поскольку так вышло…
Я ничего не видела, но почувствовала, что она вновь пожала плечами.
– Я хотела избавиться от плода, но затем решила, что так смогу заставить его жениться на мне, поскольку Артур мертв.
Меня посетила страшная догадка.
– Но жена Дугала была еще жива, когда… Гейлис, ты…
Она покачала головой, отчего ее платье издало слабый шелест, а в темноте чуть блеснули волосы.
– Я хотела, – промолвила она, – но Господь уберег меня от этого. Я восприняла это как знак. И все могло бы выйти как нельзя лучше, если бы не Колум Маккензи.
Чтобы меньше страдать от холода, я ухватила себя за локти и, стремясь отвлечься от неудобств, продолжила расспросы.
– Ты хотела получить Дугала или только его положение и деньги?
– Ну, денег у меня было много, – уверенно сказала она. – Я знала, где Артур держал ключ ко всем своим бумагам и записям. И стоит заметить в его честь, почерк у него был прекрасный, подделать подпись было совсем не сложно. За последние два года я смогла получить около десяти тысяч фунтов.
– Но для чего? – в совершенном изумлении спросила я.
– Для Шотландии.
– Что?
В какой-то миг я решила, что слух меня обманывает, затем – что кто-то из нас сошел с ума, и, вероятнее всего, это не я.
– Что значит – для Шотландии? – с опаской спросила я и еще чуть отодвинулась: мало ли, неизвестно, какова степень ее безумия, может, это влияние беременности.
– Не бойся, я не сошла с ума.
Я покраснела от циничного веселья, которое услышала в ее ответе, к счастью, в яме было хоть глаз выколи.
