— поддержка государством среднего крестьянского хозяйства и кооперативного движения;
— введение восьмичасового рабочего дня;
— социальное обеспечение нуждающихся граждан» включая выплату пенсии по достижении 60-летнего возраста;
— обязательное бесплатное среднее образование;
— свобода вероисповедания для представителей всех религий;
— отделение Церкви от государства, сотрудничество государства с различными конфессиями;
— создание регулярной армии и флота на основании всеобщей воинской повинности;
— развитие местного самоуправления.
На период революции власть должна была быть сосредоточена в руках диктатора, позже ее следовало передать выборному законодательному органу. Выборы парламента должны были осуществляться не на основе стандартной 4-хвостки: «всеобщее, прямое, равное, тайное голосование». По мысли оуновцев, будущий законодательный орган призван был состоять не из партийных делегатов, а из представителей различных профессиональных и социальных объединений. Это представительство должно было также учитывать региональные отличия Украины.
Налицо — не либеральная, а корпоративистская модель государства, особенно если учесть очень большую роль государства в той независимой Украине, которую мечтали увидеть националисты. Что-то подобное пытался построить Муссолини в 1944 году в своей Республике Сало.
Московский историк Михаил Семиряга, приведя основные пункты программы националистов и, похоже, испытывая к ней симпатию, вопрошал: «Что же в ней буржуазного?»
Буржуазного, конечно, в этой программе мало. Во-первых потому что крупной украинской буржуазии в 1930-е годы вообще не было, да и предпринимателей украинских в Западной Украине насчитывалось не так много — эту социальную роль в основном играли евреи и поляки. Во-вторых, потому что ОУН была не «буржуазной» (в переводе с коммунистического языка — не «демократической»), а тоталитарной партией, точнее — праворадикальной.
Хотя многие исследователи ОУН это отрицают.
Последний главнокомандующий УПА Василий Кук так отвечал на вопрос о тоталитаризме ОУН:
«ОУН занимал правый фланг [украинских политических партий] только с точки зрения ведения вооруженной борьбы. Все партии в основном были легальными, а УВО-ОУН — подпольной. И поэтому они занимали крайний фланг. Но говорить про фашизм или другой тоталитаризм — неверно. У нас не могло быть фашистской партии, так как фашистская партия — завое-вательская, а у нас и государства-то не было. Где уж тут говорить о завоеваниях чужих территорий? Когда говорят про какое-то устройство государства, тогда можно говорить о тоталитаризме. Были разные авторы, и они писали про будущее устройство страны. Но никто из этих авторов не реализовал своих идей, а фантазировать может каждый.
