Пьер заинтересовался:
– Не понимаю, что вы хотите сказать.
– В конце концов, я тоже не знаю ничего определенного и двигаюсь ощупью. Только временами среди полного мрака заблестит на мгновение светящаяся точка.
После некоторой паузы он продолжал:
– Вопрос стоит так: в сердце страны Мои, населенной народностями, ведущими примитивный, буквально животный образ жизни, существует, – и, вероятно, уже несколько столетий, – громадный храм. Как был построен этот храм и кем? Это первый вопрос. А второй: в святилище поклоняются таинственным «красным богам», их изображения из красного металла (по-видимому, медь) стоят в храме. Откуда взялись эти боги? Ясно, что мы имеем дело не с простым язычеством. Что это за боги? Вспомните рассказ Хмон, вспомните, что Красных богов иногда называют богами супружества, вспомните, что статуя изображает бога, сидящего с подогнутыми ногами. Невольно напрашивается связь с Буддой и ламами, царствующими в Тибете. В этом, конечно, нет ничего ни невозможного, ни невероятного. Но только обратите внимание на исключительную таинственность, на затрудненность доступа, что совсем не соответствует обычаям здешних религий. Мы знаем громадные пагоды с бонзами в Тонкине, Кохинхине, Камбодже, там нет ничего подобного. Для меня бесспорно, что за всем этим скрывается что-то очень большое и интересное: или целое оккультное общество, или какая-нибудь сильная таинственная личность. Внешние формы религии – не более чем парадный фасад, целиком созданный колдуньями. Хмон открыла нам только эту формальную сторону, наименее интересную из всего. Вот о чем я упорно думаю последние дни.
Пьер пожал плечами.
– Стоит ли ломать голову? Все равно дня через три мы прорвемся туда, и все загадки разрешатся сами собой. А с допотопным оружием дело, конечно, куда проще, чем вы думаете. Жили когда-то здесь первобытные люди, туземцы теперь откопали две-три пещеры, где была сложена разная доисторическая рухлядь, растащили ее по всей стране, а вы из этого создали целый роман.
Меня сейчас куда больше беспокоят мои люди и слоны.
Миссионер молчал, продолжая раздумывать над тайной доисторических находок, а мысли Пьера унеслись к Ванде.
Еще до наступления сумерек караван вступил в нагорную часть страны. Внезапный поворот в сторону от прямой дороги сразу сказался на настроении участников экспедиции. Не было, правда, ни вопросов, ни выражения прямого недовольства, и приказы Люрсака, отдаваемые категорическим тоном, пока выполнялись беспрекословно, но у всех в караване появилась какая-то вялость и вместе с тем напряженность. Одни только слоны остались равнодушны к изменению маршрута и по-прежнему с грузным колыханием продвигались вперед, к неведомой цели. Взоры корнаков все время с нескрываемой тревогой были прикованы к приближавшемуся лесу. Затихла гортанная брань линхов, и в необычной тишине гулко раздавались грузные шаги гигантских животных.
