Когда он подошел к ним, Ванда спросила:
– Ваш курьер вернулся с 28-го поста? Ну? Какие новости?
– Они думают, что Редецкий направился к западу и оттуда южной дорогой доберется до поста. Я лично считаю это вполне допустимым. Сведения, доставленные моим третьим курьером, в известной степени подтверждают это.
Беспокойство Пьера возросло. По некоторому смущению, старательно скрываемому священником, он определил, что положение гораздо серьезнее, чем отец Равен хотел представить Ванде.
– Подумайте сами, отец Равен, – сказала Ванда, – ведь Мишель должен был возвратиться еще три недели тому назад. Нужно же что-нибудь предпринять, на что-нибудь решиться.
Миссионер кивнул в сторону гор.
– Мы могли бы добыть сведения. Есть один человек, который должен знать о Редецком, но до него нам не добраться.
Пьер моментально догадался:
– Вы говорите об Иенг?
– Иенг? – подхватила Ванда. – Но ведь мы видели ее позавчера.
– Как? Где? – изумился миссионер.
– Мы были у нее в деревне. Я даже разговаривала с ней.
– Боже мой! Какое безумие! Вы одна решились на это?
– Я была не одна. Меня провожал Пьер.
И она подробно рассказала о своем посещении Иенг, описав маленькую умирающую старуху, воинов, хижину с ее странным алтарем. Миссионер сразу загорелся.
– Череп? Вы рассматривали череп?
– Ну, нам было не до этого. Нашей главной целью было заставить Иенг говорить.
– Ах, так. Да. Ну и что же, удалось?
– К сожалению, нет. Впрочем, ваше описание Иенг, как могущественной повелительницы, от взгляда которой содрогается и трепещет все окружающее, явно не соответствует действительности.
Люрсак поддержал Ванду:
– Да, только с очень пылким воображением можно наделить эту старую нищенку тем таинственным и злобным обаянием, о котором вы говорили.
Миссионер ничего не ответил.
По пути к дому священника они остановились на минуту возле хижин, в которых жила паства. Женщины толкли рис, ритмично постукивая пестами, а вокруг них копошились голые ребятишки, высыпавшие наружу и окружившие отца Равена, с веселым смехом цепляясь за длинные полы его одежды.
– Здорово, мелкота, – ласково приветствовал он. – Видите этот ключ? Кто принесет его мне, получит кусок сахару.
И с этими словами он отбросил ключ на несколько саженей. Визг, смех, свалка были ответом на его предложение.
– Тихо. Не толкайте маленьких. Осторожно, – кричал отец Равен детям.
– Какая прелесть эти ребята! – сказала Ванда.
– Действительно, прелесть! – согласился священник. – Из-за них я многое прощаю их родителям. В их ясных открытых душах я черпаю силы для своей работы.
