– Это очень хорошо!
– Для вас, может быть, и хорошо. А когда проживешь два десятка лет в этой проклятой стране…
– Ну-ну-ну, мсье Рабо, не ворчите. Здесь лучше, чем в Европе. Там жизнь так однообразна, дни так похожи один на другой, что от них устаешь скорее, чем от быстрой смены впечатлений здесь.
Они немного помолчали, а потом лоцман спросил:
– Вы еще не отказались от своего проекта?
– Ничуть. Наоборот, все больше укрепляюсь в своем решении. Я как раз сейчас вспомнила о нем и теперь, когда лучше представляю себе здешнюю жизнь, я понимаю, как он должен страдать от одиночества. О, я знаю, вы хотите мне сказать, что мое место не там и что я только стесню его. Но он один, понимаете вы – один, а для него, как и для меня, ничего нет тягостнее одиночества. Мы никогда не могли к нему привыкнуть и всегда помогали друг другу избегать его.
Опять наступила пауза, которую несколько минут спустя прервал лоцман:
– А я могу предложить вам компаньона для того, чтобы немного скрасить ваше путешествие.
Нервно и обиженно прозвучал ответ:
– Не нуждаюсь. Я предпочитаю остаться независимой.
Лоцман рассмеялся.
– Пусть так. Хорошо. Но я считаю, что на мне лежит ответственность. Я обещал облегчить вам путешествие.
И, видимо неожиданно для собеседницы, он громко кликнул:
– Мсье Люрсак!
Пьер встрепенулся, сделал два шага вперед, но фраза, произнесенная незнакомкой, остановила его:
– Нет, нет, – раздраженно говорила она. – Я не хочу. На вас не лежит никакой ответственности.
– Черт возьми! – возмутился лоцман. – Не могу же я отпустить женщину одну в путь-дорогу по тропическим лесам без провожатого. Поймите, что даже мужчины не осмеливаются здесь пускаться в путешествие, не приняв мер предосторожности. Это было бы безумием.
– Безумие или нет – мне все равно. Я так решила. И прошу вас, не будем больше об этом говорить.
– Подчиняюсь. Кстати, мы уже выходим из «Утонувшего Леса». Скоро прибудем в Хонсюд.
Пьер спустился назад по лестнице. Туман уже совсем рассеялся. Блеснули первые лучи солнца.
Деревья «Утонувшего леса» расступились, и вскоре «Вин Тиан» вышел на простор широкой реки.
Пьер Люрсак был уязвлен нежеланием собеседницы лоцмана познакомиться с ним. Он попробовал заставить себя отнестись к этому равнодушно, закурил папиросу и погрузился в созерцание смутно видневшихся берегов Меконга. Но, несмотря на все, он чувствовал присутствие незнакомки у себя за спиной и невольно задавал себе вопросы: Кто она, откуда взялась на пароходе, о ком она говорила, что хочет облегчить тяжесть одиночества.
