. Все это не отменяет взаимопроникновения частной и публичной жизни. Но вот что важно: врачи больше не живут рядом со своим кабинетом, а юристы — поблизости от контор. Отныне невозможно воспользоваться их услугами в нерабочие часы, вызвать семейного врача ночью… Звонить по телефону бесполезно: доктора не будет на месте. Он теперь оберегает свою частную жизнь и не допускает в нее пациентов.
Таким образом, мы видим, как во французском обществе устанавливается четкое разделение частной жизни и профессиональной деятельности. Эта новая норма так сильна, что действует даже для тех видов деятельности, в которых отношения с клиентурой не угрожают частной жизни. Здесь необходимо отметить и тенденцию к разделению трудовой и частной жизни в крестьянской среде. Это движение возникло в XIX веке, когда между общей комнатой и хлевом была возведена стена, но оно не развилось повсеместно: в лучшем случае можно говорить о фермах в провинциях Нормандия и Бос, где жилой дом помещался на одной стороне двора, а хлев, амбар и другие хозяйственные постройки — на другой. Содержание домашней птицы и скота требовало наличия поблизости обслуживающего персонала и кормов. Теперь в этом нет необходимости. В богатых регионах сельскохозяйственные произвбдители, которые прекратили заниматься скотоводством и перестали зависеть от своего стада, строят себе современные дома на приличном расстоянии от амбаров и складов, где хранятся их инвентарь и урожай. Например, в Босе Эфраим Гренаду в 1965 году переселился в дом, построенный, по его словам, чтобы жить там, когда он отойдет от дел[16].
Это теперь делается не для того, чтобы сохранить приватность, — ей ничто не угрожает ни на ферме, ни на вилле, — а для того, чтобы раз и навсегда разделить работу и частную жизнь, которые отныне противопоставляются. Между этими двумя мирами, которые в начале века смешивались, появилась четкая граница.
Аналогичная эволюция идет и в местах работы, которые перестают выполнять любую иную функцию, кроме основной.
Первые заводы с нечеткими границами
В XIX и вплоть до начала XX века заводы не имели четкой организации. Цеха устраивались там, где для них было место, а не исходя из соображений логистики. Наиболее известен пример заводов Renault[17]: производственные корпуса в Бийанкуре были расположены в полнейшем беспорядке и занимали около сорока различных зданий, часто на приличном расстоянии друг от друга; жилые дома были переделаны в производственные помещения, и случалось поднимать и спускать тяжелые объемные детали по узким, а иногда и винтовым лестницам. Таким образом, транспортировка грузов на предприятии была трудоемким делом; если речь не шла о чем–то очень тяжелом, прибегали к использованию детского труда. В производственных помещениях шло бесконечное беспорядочное движение. Порой трудно было понять, где завод начинается, а где заканчивается: чтобы попасть из одного цеха в другой, надо было пересечь улицу или двор, в который выходили окна жилых домов. Также было нельзя быть уверенным в том, что рабочий находится на своем рабочем месте — столько у него было поводов для хождений по предприятию. В результате непродуманной организации рабочего пространства место работы и жилье были плохо отделены друг от друга.
