— Это все он! — прошипела Мо. — Он это начал. Они бы сами ни за что не додумались! Вот кого надо проучить. Тогда остальные будут ходить по струнке.
— Кто он? — спросил Боб.
— Который вечно сидит с книжкой. В библиотеке. Ник Оуэнс. Вот кто.
Боб неуверенно кивнул.
— Это какой?
— Я тебе его покажу.
Никт привык не привлекать внимания, привык жить в тени. Когда все взгляды по тебе только скользят, особенно ясно чувствуешь, если тебя заметили. А уж если в тебя тычут пальцем и ходят за тобой следом…
Они шли за ним от самой школы. Никт не спеша миновал газетный киоск на углу и железнодорожный мост. Двое — плотный мальчик и востроносая светловолосая девочка — не отставали. Никт зашел на крошечный двор городской церкви, где тоже было небольшое кладбище, и остановился у гробницы Родерика Перссона, его супруги Амабеллы, а также второй жены, Портунии («Они почили, чтоб проснуться вновь»).
— Ты — тот самый! — сказал за спиной голос девочки. — Ник Оуэнс. Слушай сюда, Ник Оуэнс! Сейчас ты у нас получишь.
— Вообще-то я Никт. — Он обернулся. — С буквой «т» на конце. А вы — Джекилл и Хайд.
— Это ты виноват. Ты подговорил семиклашек!
— Сейчас мы тебя проучим, — осклабился Боб Фартинг.
— А я люблю учиться, — сказал Никт. — Если бы вы учились лучше, вам бы не надо было выманивать карманные деньги у маленьких.
Боб наморщил лоб.
— Ты покойник, Оуэнс!
Никт покачал головой и повел вокруг рукой.
— Да нет вообще-то. Вот они — покойники.
— Кто они? — спросила Мо.
— Те, кто здесь живет. Послушайте: я привел вас сюда, чтобы поговорить…
— Ты нас сюда не приводил, — сказал Боб.
— Но вы тут, — возразил Никт. — Я хотел, чтобы вы оказались тут. Пошел сюда. Вы пошли за мной. Какая разница?
Мо нервно огляделась.
— Ты тут не один?
— Боюсь, ты не понимаешь. Пора с этим кончать. Нельзя вести себя так, будто все остальные для тебя ничего не значат. Перестаньте всех обижать.
— Ой-ой-ой! — Мо хищно оскалилась. — Боб, стукни его!
— Я дал вам шанс, — произнес Никт.
Боб яростно двинул кулаком, но мальчик исчез, а кулак Боба врезался в надгробие.
— Куда он девался? — спросила Мо.
Боб ругался и тряс ушибленной рукой.
Мо недоумевающе оглядела сумрачное кладбище.
— Он был тут. Ты видел.
Боб не отличался богатым воображением и развивать его сейчас был не намерен.
— Может, смылся?
— Никуда он не смывался. Он просто исчез.
У Мо воображения хватало: ведь это она была генератором идей. Волосы у нее зашевелились от страха.
— Что-то мне тут не по себе… Надо сматываться! — пискнула Мо.
