Еще один сказал: «Лучше всех живется эмиру — он сидит на своей тахте в окружении родичей и свиты, и всего у него вдоволь — ему не нужно работать в поте лица своего. Приходя в свой гарем, он спит с самой желанной женщиной на самой мягкой постели. Недаром говорится: Мягкое на мягком — что может быть приятней! Ест он до отвала, одевается в мягкие одежды, все приказы его выполняются, и подданные ему беспрекословно подчиняются».
Один из присутствующих возразил: «Дело обстоит совсем не так, нет правды в твоих словах. Эмир, даже уединяясь с женщиной, озабочен и душой неспокоен, он не перестает думать, не раскрадывают ли его капиталы, не обманывают ли его те, кому он дела свои доверяет. Родня кормится за его счет и его же ругает, он близких своих опекает, а они ему изменяют, он щедро их одаряет, а они его в скупости обвиняют. За каждым шагом его они наблюдают и каждый поступок его осуждают. Он хотел бы поехать куда-нибудь, но такой возможности не имеет, мечтает на мир поглядеть, а вынужден сидеть дома. Он завидует тому, кто бродит по земле безо всякой цели, и считает счастливчиком сбившегося с пути».
Встал с места еще один несогласный и сказал: «Послушайте, люди разумные, самое счастливое создание Творца — это монах, читающий Книгу в своей келье и свободный от монастырских работ. Он ест то, что ему жертвуют люди, и щедро расплачивается с ними молитвами, заменяя им светильник в ночи. Он также ездит на их верховых лошадях, то есть, как говорится, ест, пьет и ноги не бьет — а что еще нужно для счастья? После всего этого какое ему дело до того, гибнет мир или процветает, вымирают люди или плодятся».
Один из разумных возразил: «Нет смысла в твоих словах. Этот монах и подобные ему, видя, как люди трудятся, не покладая рук, и работают усердно, сочтет унижением для себя жить за их счет, отдыхать и ничем им не помогать, когда они от усталости с ног валятся. Напротив, если он чист душой, честен в своих помыслах и поступках, благороден в своих стремлениях, он захочет помощь им оказать, а не принимать от них подношения. Тем более, если тяжкая жизнь мужчин и их жен и детей вызывает в его сердце тоску и сожаления, если, живя одиноко в своей келье, он видит, что жир, который он накопил, никому не приносит избавления, что те, кому на долю выпали тяжкие труды и болезни, голод и лишения, более заслуживают вознаграждения, нежели не ведающие таких мук Господни творения».
Один из одобривших эти слова сказал: «Я поддерживаю твое мнение, это истина неоспоримая — такого монаха и подобных ему нельзя причислить к счастливым.
