Если описывать этого осла в нашем, арабском, стиле, то надо будет сказать, что это было животное глупое и тупое, норовистое и упрямое, сухое и жесткое, без палки он не делал ни шага, а увидев на земле лужу, принимал ее за полноводное море и шарахался от нее, как испуганный страус. Если же перейти на стиль франков, то скажем, что этот осел был сыном отца-осла и матери-ослицы. Цвета он был почти черного, шерсть напоминала на ощупь колючий кустарник, уши обрезаны, и он не проявлял ни малейших признаков резвости. Ноги сухие и безволосые, рот беззубый, губа отвисла, он убегал, когда его подзывали, и лягался, когда его подгоняли, нюхал все подряд, валялся в пыли и поднимался весь в грязи. На него не действовали ни крики, ни удары, и он трогался с места, лишь учуяв корм, хотя бы это была сорная трава. Живость в нем пробуждалась только, когда он встречал ослицу — в этих случаях он проявлял необычайную прыть, скакал и выделывал такие курбеты, что несколько раз даже скидывал с себя ношу. Была у него и еще одна особенность — несмотря на почти полное отсутствие зубов, он то и дело, и на пригорках, и в низинах, накладывал кучи навоза, что вызывало к нему еще большее отвращение. Родившись в местах, где выращивали много капусты, редиски, репы, брюквы, цветной капусты, он с малолетства испускал запах, становившийся с годами все более ужасным. Идущий следом за ним был вынужден затыкать нос и плеваться. Словом, описывай его хоть в арабском, хоть во франкском стиле, ясно, что выносить общество этой твари было не меньшим испытанием, чем само путешествие.
Обойдя несколько деревень и не найдя ни в одной из них ни приюта, ни пропитания, после долгих и безуспешных торгов с покупателями, ал-Фарйак и его компаньон сочли за лучшее вернуться восвояси, не выручив ничего, но живыми и здоровыми.
Как говорится, пересохший колодец росой не наполнишь. Торговцами они оказались никудышными. Пришлось им продать свой товар за ту же цену, за которую он был куплен, чтобы не возвращаться с ним домой и не быть осыпанными градом насмешек. После чего они смогли уснуть спокойно, не заботясь о людских пересудах. Среди людей много таких, кто не купит ни одной вещи, не переворошив весь товар, не обругав продавца и не обозвав его обманщиком. Имея дело с подобными покупателями, продавец должен делать вид, что он глух, слеп, невозмутим и покладист. Ни ал-Фарйак, ни его друг такими качествами не обладали, каждый из них старался склонить чашу весов на свою сторону. Поэтому они вернулись домой с деньгами за осла и за товар и возвратили их рыночному торговцу. Он предложил им еще партию товара, но они отказались. Однако между собой договорились снова работать вдвоем, если подвернется более выгодное дело, предпочтительно, связанное с куплей-продажей. Есть люди, устроенные так, что если кто-то из них занялся делом и не добился в нем успеха, он обязательно берется за него вновь, уповая на то, что во второй раз будет удачливее и ему непременно повезет. Первую свою неудачу он списывает на случайности и на непредвиденные обстоятельства, а впредь надеется их избежать. Человек слишком уверен в себе, в своем уме и в своей проницательности. На этом многие оступались и себе же, гонясь за выгодой, причиняли вред.
