Тропинка к дому | страница 57



— Спасибо тебе, милая, за внука… Живите у нас. Вон какие хоромы. Есть где Юрочке побегать-порезвиться! — Нагнулась. — Юра-а… Здравствуй, Юра. Ну, узнаешь свою бабушку?.. Гу-гу-гу. — И резко выпрямилась, — Фу! Задымили табачищем.

Анна с помощью Тамары спеленала внучонка, взяла его на руки и, обращаясь ко всем, бодро, весело сказала:

— А мы с Юрой гулять пойдем.

Она вышла на крыльцо, остановилась, огляделась и скорее не для внука, а для себя сказала:

— Здесь и будем жить… Здесь, Юра, и будем расти.

Лучи закатного солнца, обласкав яблони и вишни, мягко освещали обветренное, крестьянское лицо Анны.

ЛОСИ С КОЛОКОЛЬЦАМИ

Повесть

Там чудеса…

А. С. Пушкин

СЛУЧАЙ В ЛЕСУ

1

Когда случилась эта история, Лешка Савкин был студентом-практикантом. На Журавкинскую лосиную ферму он приехал после майских праздников.

2

Возле лосиного загона под двумя старыми березами стоял небольшой бревенчатый домик, крытый зеленоватым шифером. Оранжевые бревна светились мягко и тепло. Тут была и лаборатория, и кладовка, и контора лосеводов.

Лешка поднялся на крыльцо. В задней комнате бубнили мужские голоса. Бубнили, к его удивлению, по-русски и по-немецки. Замешкался: «Вдруг там делегация…» Он крикнул: «Можно?» Ему ответили: «Заходи».

В комнате за столом друг против друга сидели заведующий фермой Михеев и лосевод Привалов, бывший боцман. Вчера познакомились. Они читали какое-то письмо. Лешка поздоровался. Привалов потянулся и пожал руку. Михеев кивнул и показал на лавку у стены:

— Садись, Алексей. По-немецки морокуешь?

— В объеме института, но не выше. — Лешка сел на лавку, носками кед уперся в пол. — А что?

— Это уже подмога, — обрадовался боцман.

— Письмо вот получили. Из Берлинского этнографического музея. А я английский изучал. Вот мы с Макарычем и пыркаем. Погляди, что тут они пишут. — Михеев передал письмо Лешке.

У Лешки с детства была привычка: читает про себя, а губы шевелятся. Как только он впился глазами в листок, полные, слегка вывернутые губы ожили, зашевелились, что сразу вызвало уважение боцмана Привалова, он перемигнулся с Михеевым, дескать, гляди, варит башка у парня.

— Может, водички дать? Ключевая, — Привалов пододвинул термос, стал отвинчивать розовый стаканчик.

— Да не нужно. Так… ага… значит, дер элентир — лось, — соображая, связывая прочитанное, заговорил вспотевший вдруг Лешка. — Ди цене — зубы. И это понятно… Дер фестанцуг — праздничный костюм… Какой? Индианер — индейский. Ну, как? — Лешка поглядел на боцмана, но тот крутнул крупной седой головой — темно; на Михеева, тот догадливо улыбался, но пока молчал. — Вроде бы, Павел Петрович и Константин Макарыч, прояснилось… Товарищи из ГДР просят лосиные зубы для костюма вождя индейцев. — Лешка потряс бумажкой. — Зубы лося, пишут они здесь, в костюме индейца — признак особой храбрости. А у них нет этих зубов, и все дело остановилось.