– Я абсолютно уверен, что при таком глубочайшем погружении в транс люди не фантазируют, никаких трюков или обмана не происходит. И когда после выхода из транса пациенту передаешь его собственный рассказ, десять из десяти утверждают: это не то, что они запомнили. На самом деле все, что пациент рассказал в состоянии транса, – абсолютная правда. И все почему? Потому что здесь не было страха.
– Но как вы этого добиваетесь?
– Подождите… Есть еще одна важная вещь.
– Тогда объясните, – сказала Анна.
– Пациент погружается в свою прошлую жизнь и действительно снова проживает ее… – Кориков многозначительно замолчал, поднял указательный палец и продолжил: – Но он проживает ее как посторонний человек. Подсознание говорит о нем в третьем лице: он сделал, она пошла. И здесь нет никаких эмоций. Поэтому во время сеанса я говорю примерно так: ну, хорошо, расскажи мне, что на самом деле произошло с этой девочкой? Я никогда не называю пережитый опыт пациента преступлением, убийством или насилием. Употребляю нейтральные слова.
– Например?
– Происшествие. Ситуация. Случай.
Кориков замолчал, и Анна ненадолго задумалась, а потом вдруг сказала:
– Думаю, нам с вами стоит попробовать. Однако никаких интеграций прошлого опыта! Свидетельнице не нужно знать о том, что мы с вами услышим.
– Повторяю вам: интеграция пережитого опыта в жизнь человека – часть психологической терапии, – упрямо сказал Кориков.
– Вас пригласили не лечить, а помочь следствию, – категорично заметила Анна.
Кориков сделал еще одну попытку:
– Это негуманно по отношению к пациенту!
И она неожиданно согласилась:
– Ну, хорошо, мы с вами еще обсудим этот вопрос.
– Когда начинаем? – спросил Кориков, и Анна осторожно, чтобы не обескуражить его, ответила:
– Пока не знаю. Пациентка пока не дала согласия.
Ситуация казалась безвыходной, но, как известно, судьба всегда оставляет приоткрытую дверцу. В тот момент, когда Анна Стерхова произнесла эти слова, ей позвонила Колодяжная:
– Анна Сергеевна, я согласна. Только у меня два условия: пусть гипнотизер приедет ко мне домой и проведет сеанс в присутствии мужа.
У Анны пересохло во рту. Она тяжело сглотнула и осведомилась:
– Когда?
– Мне все равно.
– Что, если сегодня после обеда? – Она вопросительно взглянула на Корикова, и тот с готовностью закивал.
– Пусть будет так, – ответила Колодяжная.
– Тогда встречаемся у вас в три часа.
Закончив разговор, Анна обвела взглядом комнату и обронила:
– Это – судьба. – Потом снова посмотрела на Корикова: – Улица Партизана Железняка, тридцать пять. Приезжайте туда к трем, я буду встречать вас у дома.
