— Да не-е, куды ему?! — вмешался в диалог пузатый мужичек, стоявший за спиной у Миколы. — Разве что с пистолем! — и сам засмеялся над своей шуткой.
Я повернулся к старику и спросил, стараясь подражать местному говору:
— А от чего ж Гришка не выходит?
— Не досуг ему, мил человек, — грустно проговорил тот. — Служба у Николай-Михалыча, да и хозяйство на ём не малое. — Помолчал и добавил, — Не досуг ему празный народ веселить. — Мне показалось или в голосе старика звучала какая-то безысходность.
— Да у него у Трошки у этого техники никакой. Так руками машет и всё! — забывшись решил я подбодрить старика. Понравился он мне, хороший дед, правильный.
— Ага! Он вот такту рукой маханёт, головёнка и отлетит! — влез опять пузан.
На этот раз над его шуткой смеялось уже порядочно народу.
— Это если попадет, — парировал я.
— А ты сходи, можа и увернёсси разок-другой! — пузатый мужичёнка был явным сторонником Трофима.
Тут что-то во мне перевернулось, в таких случаях полковник Палкин говорил, что планка упала. Трофим, говорите! Гришка-стрелец! Щас!!! Стоп!
— А ногами бить можно? — спросил я у пузана. Я и сам видел, как Трофим пнул тюменца. Но мало ли…
— Можно, ежели попадешь. Токма не в мотню! — и заржал. — А то разозлится Трошка, как есть, разозлится!
— Да-а, тоды всё, не жилец ты, паря! — весело поддержали его из толпы.
— Да он и так не жилец! — подхватил кто-то ещё.
Ржали не все. Ну, то есть не только старик с Миколой. Я поймал на себе взгляд человека средних лет стоявшего справа от пузана. Одет он был подобротней Миколы, и чем-то напомнил Акимыча.
— Не вздумай! — сказал он. Даже не сказал, приказал.
Но планка уже упала.
— Значит, ногами можно? — смотрю пузану прямо в глаза. Почему ему не знаю. Сейчас он олицетворяет всё зло. А может не зло, но смотрю на него. А он веселится, рот до ушей:
— Ага! Можно! — думает простачка нашел. Щаз!
— Эй! Парень! Не ходи! — это тот мужик.
— А чево? Пущай! — пузан.
— Не ходи! — кто-то из толпы.
— Пущай сходит, а мы поглядим! — тоже из толпы.
— Сынок! Ты чаво удумал! Куды ж супротив Трошки?! — старик.
— Пущай! Поглядим как он его ногами-то!!! — пузан.
— Не надо, Ваша милость! — Микола.
Так. Попробовал подтянуть штаны, вроде ничего. Не кимоно, конечно, но пойдёт. Снимаю сюртук и картуз, подаю Миколе:
— Подержи.
— Не ходите, Ваша милость!
— Пущай!!!
— Не вздумай!!!
— Пущай-пущай! Ногами-то!
Всё! Я иду. По толпе ропот, удивлённые крики, радостные вопли, но я их не слышу. Мне не до них. Я иду.
