— Сашенька, ты же в своей комнате бриться будешь? — это Лерка мне.
— Да у меня там бардак, — смущенно бормочу я.
— Анютка, прибери, — это Терентий Аннушке.
— Глаша, пойдём, — это Аннушка Глаше.
— Братец в дальней комнате расположился, — Лерка всем.
Горничные несут в мою комнату деревянную бадейку с водой, глиняную мисочку и ещё что-то некрупное, из-за размеров не разобрать.
— Глафира! — кричит Терентий вслед девушкам. — Воду подогрей.
Блин, а как она её подогреет? Смотрю на Лерку. Похоже этот вопрос одного меня только и заботит. Не успел я, как следует удивиться, а Глаша с Аннушкой уже вернулись.
— Подогрела? — вопрошает Терентий.
— Как велели, Терентий Акимыч, — обе девушки делают книксен и удаляются.
— Пойдемте, Ваша милость, — я поднимаюсь и иду в свою комнату, Терентий сразу же за мной.
Открываю дверь и удивляюсь: в комнате всё прибрано, кровать застелена, а бритвенные принадлежности расставлены на столике у трюмо. Правда, самой бритвы нет, наверное, она у Терентия.
— Извольте, барин, — Терентий придвигает мне стул. Я сажусь.
Бритва и в самом деле оказалась у Терентия, как и помазок, и полотенце, и ещё широкий кожаный ремень. Бритва, представляла собой стальную пластину шириной в два пальца и длинной сантиметров двадцать пять, и помещалась в чехле из толстой кожи. «Жилет, лучше для мужчины нет!» Похоже, пятилезвейные станки здесь не популярны.
Терентий взбил пену в глиняной мисочке, покрыл ею мои щеки и подбородок, несколько раз ширкнул бритвой по ремню и начал. Я счел за благо не докучать ему вопросами, да и вообще шевелиться поменьше. Опасная бритва — это вам не шутки.
Процесс прошел довольно гладко, и на удивление быстро. Похоже, опыт у мужика огромный. Так он, наверное, и не первый год здесь постояльцев бреет. Что странно вода, которой Терентий смывал пену, действительно была тёплой.
— А как же Глафира воду смогла подогреть? — не удержался я от вопроса.
— Так она, Ваша милость, ворожить обучена. Но токма по хозяйству, — сказал Терентий, вытирая бритву о полотенце и убирая её в чехол. — За то её хозяин и держит.
И тут мне в голову совершенно без стука пришла одна важная мысль.
— Терентий Акимыч, эта услуга, должно быть, не входит в стоимость аренды комнат? — предположил я.
— Мудрёно как-то Вы, барин, сейчас завернули, — почесал затылок Терентий. И добавил: — Вы, Ваша милость, шибко не утруждайтесь с отечеством-то меня величать. Терентий, али просто Акимыч, коли желаете, а с отечеством — это лишнее. Мы — люди простые, нам не положено.
