Выстрел. Его я слышу, но только его. Я почему-то зажмуриваюсь. Не знаю, зачем это нужно во сне, но всё равно зажмуриваюсь.
Открываю глаза. Рядом с Горбачевым стоит Тухачевский, он удивленно смотрит на тёмное пятно, расплывающееся у него на груди. Колени его подгибаются, он медленно заваливается. И тут мир начинает ходить ходуном.
— Вставай уже!!! — мне орут прямо в ухо, и трясут за плечо.
Я открываю глаза.
Лерка, завернутая в одеяло, концы которого она прижимает левой рукой к груди, правой рукой так тормошит меня за плечо, что изображение реальности дробится на пиксели.
— Вставай, бэтман хренов! — орет она, а глаза просто огнём горят. — Иди, выключай свою долбаную кукушку!
— Чё?! В институт? — спросонья я не помню, как Лерка у меня оказалась.
— Да какой институт?! — щас у неё истерика будет.
Бли-и-ин! Так мы у неё что ли?! Родители пришли!.. Вот чёрт!!! Я вскакиваю. Куда??? В шкаф? В окно? Чё так рано?!
Как ни странно, во взгляде девушки нет и намека на панику, только злость и какое-то запредельное раздражение.
— Курица твоя прям с утра раскудахталась! Ни свет, ни рассвет! Она тут горланит, а ты дрыхнешь? Сволочь! — спич завершается пинком по кровати, за ним подгоняющий толчок в лопатку ничего не понимащему мне. И руководство к действию: — Иди уже!
— Родители где? — спрашиваю через плечо я, но всё равно иду, куда толкают.
— Нет у нас родителей! В Австралии остались. Сироты мы. — Злости в Лерке уже нет, а вот раздражения…
Я выхожу в коридор. Возможности остановиться мне не дают. Попытки замедлиться тоже пресекаются. Но говорить я пока ещё могу.
— В какой Австралии? — что она мелет? Блин. Каша в голове. Ничего не понимаю.
— В австралийской! — односложно отвечают мне.
Из-за двери доносится звонкое кукареканье. Это ещё что?
— Ты зачем петуха притащила? — ничего не понимаю.
Как спать хочется!
— Граф один знакомый подарил! Когда сватался!!! — чушь какую-то несёт.
Дверь открывается. А-а-а! Вот мы где! Я сразу всё вспомнил. На спинке стула у окна как на жердочке сидела курица и задорно кукарекала.
— Заткнись! — крикнул я на неё и обессиленно плюхнулся на диван.
Блин! Как спать хочется. Я заваливаюсь на бок, закидываю ноги и засыпаю. Тут же меня начинают тормошить снова. Ну, что за свинство! Открываю глаза.
— Лер, ну только лёг! — я обижен, потому что никакие курицы не кукарекают, и раздражен, потому что спать не дают.
— Слышь, ты, Талькалёк! — звучит надо мной насмешливый голос подруги по несчастью. — Ты только лёг часа три назад! — говорит она, а сама улыбается, но скептически так. Или иронически. Блин!
