Радость, светящаяся в глазах Ирины, начала медленно угасать, ресницы ее опустились, а когда они вновь взмыли вверх, глаза ее смотрели на Лунина с грустью и, как показалось Илье, разочарованием.
– Вы же понимаете… – она запнулась, – вы должны понимать, когда Коли не стало, признать, что во всем случившемся виноват только он сам, было для меня очень трудно. Почти невозможно. Родной брат – это ведь не просто близкий человек, он такой же, как ты.
Вы думаете одинаково, радуетесь одному и тому же. Сознание отказывается понимать, что он мог сделать что-то такое, чего ты сам сделать никогда бы не смог. Ты думаешь, нет, этого не может быть. Он невиновен! Причина всему кто-то другой, кто-то извне виноват в том, что все закончилось именно так.
– И этот «извне» был именно я, – пробормотал Илья.
Ирина кивнула:
– Порой, чтобы понять какие-то вещи, нужно время. – Илье показалось, что в глубине ее глаз вновь засветились едва заметные теплые лучики. – Два месяца – это, конечно, не самый большой срок, но мне хватило. Так что я рада вас видеть, господин Лунин. – Она улыбнулась. – Или «не Лунин»? Как вам больше нравится?
– Теперь уже точно Лунин, особенно в этих стенах. – Илья вспомнил, как пытался убедить Шестакову не препятствовать его участию в расследовании дела, в котором оказался замешан ее собственный брат[1]. – Так вы, значит, теперь здесь? Вместе работать будем?
– Не совсем. – Ирина покачала головой и насмешливо взглянула на Лунина. – Мы теперь с вами идеологические противники, будем биться не на жизнь, а на смерть.
– Вы что же, в прокуратуру перешли? – непонимающе переспросил Илья.
– Мимо! В адвокатуру. Еще не совсем перешла, но в процессе.
– Глобальные перемены. – Илья покачал головой, не зная, как ему правильно реагировать на услышанные новости. – И работу сменили, и город. Неужели нельзя было попробовать остаться?
– Можно, – быстро кивнула Шестакова, – все можно. И работу можно было не менять, и город. Я сама так решила. Может же человек хоть изредка принимать те решения, которых никто от него не ожидает.
– Ну, если изредка. – Услышав знакомый начальственный голос, Илья обернулся. В управление, прижимая к уху мобильный телефон, входил Хованский. – Похоже, моя попытка сбежать пораньше обречена на провал.
– Вам повезло в сравнении с теми, кто уже успел убежать, – в тон ему отозвалась Ирина. – Звоните как-нибудь. У вас же остался мой номер?
– Да. – Илья вспомнил, что, вернувшись из Одинска, удалил телефон Шестаковой только из избранных. – Я позвоню, обязательно позвоню.
