Мальчуган с торжествующе вознесенным над головой трофеем пулей мчится к дверям. За ним с победными воплями улепетывает вся орава. Впрочем, могли бы и не убегать. Микель Кардель даже не пошевелился, не передернул плечами во сне. Он так и просидел в забытьи еще час или два, пока не закричал петух и не начались обычные для этого часа фантомные боли в отсутствующей руке. С трудом встал и побрел через лабиринт переулков домой, в каморку, за которую задолжал многонедельную плату.
Потерю он не заметил.
Лето с каждым днем становится все жарче. Солнце, которое так радовало весной, когда возрождало жизнь после лютых зимних морозов, постепенно сделалось проклятием и мукой. Каменные стены, всего-то пару месяцев назад ледяные, покрывающиеся за ночь инеем, терпеливо накапливали тепло. Теперь они прогрелись окончательно, и даже ночь не приносит спасения от духоты. Канавы загнивают, и окна стало опасно открывать из-за дурного воздуха, наверняка несущего с собой множество болезней. Из несущих столбов фахверков ушла влага, они то и дело жалобно поскрипывают в железных объятиях засухи. Почти никто не растапливает печи, кузнечные горны погасли — слишком велика опасность пожаров. Жара уже начала собирать жертвы среди легкомысленных жителей предместий, тех, кто не догадался, пока еще были силы, держаться поближе к колодцам. Умирают дети, умирают одинокие старики в своих раскаленных лачугах, и находят их только когда запах тления становится настолько невыносимым, что перекрывает вонь сточных канав и отхожих мест.
Кардель решил переспать это немилосердное лето. Он, конечно, так же страдал от жары, как и другие. Все тело покрыто липким потом — как его ни отирай, тут же выступает опять. Но силы еще оставались. Когда жажда становилась невыносимой, он отправлялся с коромыслом к колонке — предприятие, которое не каждому было по плечу. Нил и брал воду с собой в запас. Вода, слава Богу, бесплатная. И тут же пристраивался спать. Сон к тому же помогал преодолеть постоянный голод. Единственное, что спасало, — эти ежедневные походы. Выручал слабых и больных, а те делились с ним своими скудными запасами. В кабаках знали про его бедственное положение, но никто работы не предлагал. Было, было одно-единственное местечко, где он наверняка нашел бы сочувствие. Трактир «Мартышка». Но он туда не ходит. Эта девушка, Анна Стина, разумеется, сделает для него все что может и пока может, но тогда получается, что он требует плату за оказанную когда-то услугу. Нет. Достоинство важнее жратвы. Что ж, не удается вызвать сочувствие — и ладно. Можно удовлетвориться и питьем. Залить желудок водой, лечь на скамью, повернуться носом к стене и нянчить обрубок руки, пока не заснешь.
