Мы вышли во двор. Сетон, прикрыв ладонью глаза от палящего солнца, посмотрел на океан. Я молчал, не зная, что сказать.
Наконец он повернулся ко мне и посмотрел прямо в глаза.
— Три дня назад приехал Шильдт. Он напрямую потребовал разъяснений. Что ж… я знал, что он один из приближенных губернатора Багге, но мне ничего не оставалось, как открыть карты. Я, знаете ли, совершенно лишен таланта придумывать оправдания и отговорки. Да если бы даже и имел такой талант, вряд ли мне удалось бы провести вашего кузена. Весьма, весьма проницательный юноша. Так что я выложил все как есть — короче говоря, обнажил шею и надеялся на понимание. Представьте, Эрик, — я был целиком в его власти, но он меня понял! Клянусь — он меня понял! И поддержал, причем от всего сердца. Оказывается, он ненавидит рабство не меньше меня, и, не сомневаясь ни секунды, предложил свою помощь.
— Но где же он? Почему я его не вижу?
— Он на корабле по пути на Эспаньолу. Ваш кузен — весьма одаренный молодой человек. Мы долго искали настоящего борца, человека, который мог бы возглавить наше дело на взбунтовавшемся острове. Его искреннюю помощь вряд ли можно переоценить. Вчера, в час прилива, они подняли якоря.
Сетон выждал немного, пока я переварю оглушительную новость, и подозвал Яррика.
— Шильдт оставил письмо. — Он протянул мне сложенный вчетверо лист с печатью моего кузена.
Я сломал сургучную нашлепку. Письмо очень короткое, но почерк, несомненно, Юхана Акселя. Две-три фразы прощания и подпись.
— Он, несомненно, написал бы побольше, но уже начинался отлив и надо было спешить, — Сетон широко развел руки. — Теперь все на ваше усмотрение. Наша судьба в ваших рука, Эрик.
— Что вы имеете в виду?
— Вы знаете все мои секреты. Вы и ваш кузен. Я не могу помешать вам вернуться в Густавию и все рассказать губернатору Багге. Он наверняка щедро наградит вас за лояльность. Что ж… жду приговора.
Он, к моему немалому удивлению и еще большему смущению, упал передо мной па колени. Я не успел сказать ни слова, но он истолковал мое молчание.
Истолковал правильно.
— Нам очень понадобится ваша помощь. Мне и Шильдту.
И улыбнулся своей уродливой улыбкой, которая на этот раз вовсе не показалась мне такой уж жуткой.
Я оставался в Куль-де-Сак довольно долго. Собрался в обратный путь, когда уже солнце стояло совсем низко, на землю ложились длинные вечерние тени, а когда подъехал к Густавии, уже начали зажигать фонари. Тем не менее поединок выиграл — успел до темноты. Трудно представить, как бы я искал дорогу в тропическом мраке. В постели несколько раз перечитал записку Юхана Акселя. Думаю, разлука огорчила его не меньше, чем меня, — на бумаге остались следы слез.
