Да, мы пережили ночь и один эпизод секса в темноте и безмолвии: он просто делал то, что должен был, а я… я терпела, заставляя себя не малодушничать и дойти до конца.
Он мужчина и должен притворяться, что любит, чтобы получить секс. Я женщина и должна притворяться, что хочу секса, чтобы иметь шанс получить от него немного любви — так меня учили. Тогда почему всё происходит иначе?
Он ни о чём не просит и ничего не требует, ничего от меня не ждёт. Он не притворяется, а изучает меня так же точно, как и я его. К чему же всё это идёт, вернее, куда ОН нас ведёт?
Внезапно в гостиной раздаётся смех, и только сосредоточившись на нём, я понимаю, что смеху предшествовали и голоса: другие жильцы этой квартиры вернулись.
— Знаешь, ночью я размышляла над желаниями, — признаюсь, пользуясь поводом отвлечь соседа по кровати от его проблем. — Если была бы возможность выбирать, я бы хотела родиться инуиткой.
— И жить в иглу?
— Можно и в юранге, и в иглу — мне везде бы подошло.
— Почему именно инуиты?
— Людей мало, свои только все — они тебя хорошо знают, а ты их. Это жизнь совсем без страха и стресса. Выживать они умеют и почти не болеют.
— Тебе было бы плохо.
— Почему?
— У них нет библиотек.
— Я об этом думала: скорее всего, родись я в инуитской семье, меня не тянуло бы к книгам.
— А к чему тянуло бы?
— Просто к жизни. Они ведь одни из самых счастливых людей на Земле, ты знал? Радуются простым вещам, сытному обеду, например, хорошему улову. Живут они просто, тихо и мирно. Нет ни социальных течений, ни манипуляций, ни несправедливости. Вечной спешки нет, стресса тоже.
— А что есть?
— Охота и промысел — у мужчин, дела домашние и дети — у женщин. Каждую секунду свей жизни они на воле — полагаются только на себя и отвечают только перед самими собой.
Он глубоко вздыхает и переворачивается на спину, из чего следует, что прятать ему больше нечего, но проверять это глазами у меня нет желания. Я прислушиваюсь к голосам и смеху за дверью, думая о том, как тяжело мне будет выходить из этой комнаты. Мои мокрые руки дрожат, и я прячу их под собой, свернувшись улиткой и представляя в уме, как листаю книгу. Неожиданно, моей ладони становится тепло и уютно — это он сжимает мою руку в своей:
— Возможно, ты мне не поверишь, и у тебя для этого есть масса причин, но я действительно очень хотел бы, чтобы эта комната или не эта, а любая другая, но та, в которой ты будешь жить не одна, стала для тебя прочной, тёплой, закрытой от ветра юрангой. И ещё больше я хотел бы быть тем, кому ты позволишь в ней жить вместе с тобой.
