— Но Вы ведь с ним не из-за денег?
— Не из-за них. И я ещё не привыкла к нему как к «деньгам». Невзирая на все эти дикие перемены, для меня он так и остался доброжелательным, талантливым парнем, ненормально трудолюбивым и упорно идущим к своей цели — изменить мир к лучшему. А почему Вы спрашиваете? Вы что, знакомы?
— В определённом кругу все друг друга знают. Но Алекса Соболева невозможно не знать, будь он и менее богат.
— Он тоже Вас знает?
— Подозреваю, что да, — смеётся, вскинув брови.
— А чем Вы занимаетесь?
— Я ювелир.
— Наверное, очень успешный ювелир, раз уж отдыхаете в таком «особенном» месте.
Ян снова смеётся, одновременно расслабленно выбирая позу поудобнее на месте моего супруга:
— Я добываю, плавлю, граню, создаю изделия. Не руками.
— Понятно. Какой-нибудь рудниковый магнат?
— В точку! — кивает, довольный собой.
— А жить скучно, вероятно.
— Не представляете, как. Хотя каждый день расписан по минутам, ощущение, что завяз в болоте, а жизнь проходит мимо.
Я замираю, на мгновение закрываю глаза, чтобы снова раскрыв их, увидеть рядом мужа. Поразительно, как чётко я всегда чувствую его близость. Знаю, когда он думает обо мне, и перестаю быть собой.
Алекс садится рядом со мной, но на меня не смотрит: у него немой поединок с бельгийцем. Да, эти двоим, сидящим друг напротив друга, не нужны слова, чтобы сообщить друг другу ВСЁ о наболевшем. Ян сощуривает свой стальной взгляд, выпячивая надменную с налётом триумфа усмешку: «ты танцевал с моей девушкой, а я увлёк твою беседой. Иди, потанцуй ещё, посмотришь, что будет…».
Алекс в бешенстве, и я снова не знаю, что думать. После всего у него, оказывается, есть на это право! Не отрывая глаз от бельгийца, муж говорит мне по-русски:
— Не нравится мне этот тип!
— А как насчёт его спутницы? — то ли интересуюсь, то ли огрызаюсь.
— А что? — Алекс как будто искренне не понимает, в чём подвох, переводит свой карий взгляд на меня и смотрит так наивно по-детски, будто ничего и не произошло.
— А ничего, — отвечаю и добавляю на французском: — Прошу извинить меня!
Поднимаюсь и выхожу, Алекс за мной, Мерседес ему наперерез:
— Алекс! Куда ты? Мы же договорились!
Вот как?! Уже «на ты» и уже договорились? Так быстро?
Мои лёгкие не способны потреблять кислород из учащённо поставляемого в лёгкие воздуха, ловкие, как у балерины, ноги стремительно несут меня в наше бунгало — заявление брюнетки обезглавило мою выдержку, а без неё разум впадает в спячку. Это плохо.
