Муж | страница 54



— Да, смена белья — это очень важно.

— Очень. Знаешь, что я думаю?

— Что?

— Я думаю, нам стоит начать с тестирования кровати, — лукаво косится на меня из-под ресниц.

— А я думаю, прежде всего, нам нужно разобрать вещи. Хорошо, что мы не приволокли уйму чемоданов, как та пара, которая регистрировалась с нами!

— Они не пара.

— Откуда ты знаешь? — тут же напрягаюсь, однако мой вопрос Алекс то ли игнорирует, то ли не слышит.

— Насчёт вещей: их разберёт горничная.

— Надо же, какая я тёмная, — ворчу. — А ты не испытываешь дискомфорт от того, что твои личные вещи будет трогать посторонний человек? Бельё опять же…

— Нет. Дома ведь тоже у нас есть Эстела.

— Ну… Эстела… к ней я уже привыкла.

— Ну вот, горничные — это тоже со временем становится привычно. Иди ко мне!

Схватив за запястье, муж притягивает меня к себе, сладко целует и шёпотом сообщает на ухо:

— Я соскучился!

Этот человек уникален — никто более не способен с такой скоростью погружать другого в состояние невесомости: редкими словами, прикосновениями, поцелуями.

— Алекс!

— А?! — выдыхает и на мгновение останавливается, силясь сосредоточиться.

— Давай душ найдём?

— Ты больше любишь в душе? — сладко тянет, покусывая моё плечо. Когда только успел его оголить?

— Ты прекрасно знаешь, как и что я люблю, — напоминаю

— С тех пор много воды утекло, твои вкусы могли измениться.

— Твои изменились?

— Во всём, что касается тебя — нет.

— Ну, вот и у меня также. Я думаю, нам после дороги нужно освежиться, а потом можно заняться сексом, — объясняю.

— Любовью, — поправляет.

— Какая разница?

— Разница есть.

— Мне без разницы.

Алекс отрывается от моей безбожно разбалованной его губами шеи, и удивлённо поднимает брови:

— Как без разницы?

— Это одно и то же.

— Не одно!

— Ну и в чём разница?

— Ты знаешь.

— Знала бы, не спрашивала.

— Тебе любопытно, как эту разницу вижу я? Скажи прямо!

— Ну, допустим, — сдаюсь, не в силах спрятать улыбку, — тебя не проведёшь!

— Ещё как проведёшь, особенно ты!

— Почему я?

— Ну, вот сейчас, например: ты прекрасно знаешь, чего я хочу, и успешно меня отвлекаешь.

— А ты увиливаешь от вопроса! — ухмыляюсь.

— Хорошо. Я отвечу: разница в том, что в первом случае задействовано только физическое, а во втором и духовное тоже.

— Ты считаешь, наше «духовное» участвует в процессе?

— А ты разве не чувствуешь? С самого первого раза…

Последние две фразы он произносит шёпотом, буквально выдыхая их в мои губы, и я не выдерживаю — осторожно, нежно, нетерпеливо прижимаюсь к его губам своими, потому что у самой уже нет сил ждать — больше десятка часов он физически рядом, а прикасаться нельзя — кругом люди. Почти мгновенно Алекс перехватывает инициативу, и как только я ощущаю его язык, раздвигающий мои губы, прижимающийся к моему, безумствующий, приторная тяжесть растекается волнами по всему моему телу из точки, расположенной где-то в нижней части моего живота. Ещё в юности Артём несколько раз пытался целовать меня «по-французски», но ничего, кроме брезгливости и неловкости я не испытывала. Как и он сам. Так почему же с Алексом, чтобы вынырнуть из вихря эйфории, легко рождаемого любой его лаской, необходимо усилие, близкое к титаническому?