В отель мы возвращаемся ближе к вечеру — нужно поужинать и выдвигаться обратно домой, чтобы успеть вернуться хотя бы до полуночи, ведь завтра Алексу на работу, и его будничный будильник выставлен на пять тридцать. Хотя бы пять часов пусть поспит.
Я устала, и пока Алекс собирает вещи и делает нужные ему звонки, решаю ненадолго вытянуть ноги на кровати, однако очень скоро он бросает дела и присоединяется. Постель стала для нас чем-то намного большим, нежели местом для сна и любви. Это то место, которое единственное подтверждает, что мы пара и всё ещё супруги, даёт надежду, что однажды всё вернётся, наши сердца вновь наполнятся счастьем, а глаза радостью, что мы вновь отыщем друг в друге родственные души, но на этот раз уже сохраним свою связь, взлелеем её и превратим в то, что Алекс так уверенно мне описывал, сидя на полу своей парижской кухни — нашу настоящую и счастливую семью.
Мой муж ложится рядом, не отрывая от меня глаз, но и не прикасаясь. Его сдержанность сковывает, но я решаюсь на первый шаг: провожу ладонью по его щеке — медленно, нежно. Алекс закрывает глаза — он всегда по-особенному чувственно откликается на мои редкие ласки, но даже в такие моменты до меня ни разу до конца не дошло, как много на самом деле они для него значат.
Не дождавшись ничего большего, он придвигается ближе и обнимает, целуя мои руки, лицо, шею, грудь — вот, кто не скупится на ласки, умеет щедро дарить их, доводя до исступления — Алекс, мой бог интимных удовольствий, сломленный и опустошённый, он никогда не изменяет себе, оставаясь непревзойдённым любовником.
Сейчас я часто задаюсь вопросом: как он, вообще, терпел меня? Мою тупую упёртость и принципиальность? Мою холодность и бесчувственность?
Да, он всегда мирился с тем, что ему доставалось, а убогость моего тепла с лихвой возмещал своей горячностью, причём настолько щедро, что её хватало нам обоим.
Mario M — Drop Of Sorrow
London Grammar — Wasting My Young Years (Fading Soul Remix)
В ту нашу поездку Алекс не задавал вопросов по поводу увиденного, не требовал восторгов, только молча наблюдал, и я поняла, что он, всего-навсего, хотел побыть наедине, ведь удавалось это крайне редко: вечерами и в выходные, когда ему случалось бывать дома, дети неустанно висели на мне или на нём, в основном даже на нём, и времени и места для нас двоих, кроме как в спальне, больше не было. Но ведь супруги — это не только постель! Должно же быть что-то большее, нежели секс? Должно быть, но у нас этого не было, потому что большая часть уединения в волшебном и одновременно тоскливом месте прошла всё же в постели. Это был единственный язык, на котором мы могли ещё говорить.
