Moby — Whispering Wind
Потянулись недели холодной войны. Мы с Алексом пересекаемся и говорим только по необходимому минимуму, решая текущие организационные или бытовые вопросы, такие как выбор школы или детского сада, например. И это не приносит удовольствия ни мне, ни ему.
В один из первых дней является старичок в дорогом костюмчике с чемоданчиком. Представившись адвокатом и финансовым помощником Алекса, он раскладывает передо мной банковские бумаги и карточки и принимается объяснять, как ими пользоваться. На прощание даёт совет:
— Я не знаю, сколько здесь денег — мне эта информация не доступна — но советую вам не скромничать — предыдущая жена ушла ни с чем. И та, которая была перед ней, тоже, — приторно улыбается, — и та, что до неё тоже.
Какая ещё предыдущая и та, что перед ней? О, Боже! Я чувствую себя киндер-сюрпризом на конвейерной ленте! Я попала сюда не по своей воле, чёрт возьми! Как же я могла допустить всё это? Где был мой разум? Да я же просто муха на липкой ленте: ножки увязли, а крылышки не так и сильны, чтобы вырваться!
Срываюсь в банк на машине с личным, ёлки, водителем! Да, забыла сказать, на крыше дома я тут недавно обнаружила посадочную площадку и вертолёт. Да-да, личнее личного, свой собственный вертолёт у него, понимаете ли! Так вот, я мчусь в банк: мне интересно, во сколько он оценил меня? Сколько же стою я в качестве его жены?
У меня четыре карты: три безлимитных кредитки разных систем и дебетная карта. Когда я вижу сумму на дебетной, прикреплённой к моему сберегательному счёту, именно вижу, потому что банковский работник не решается произнести её вслух, мой мозг парализует. В буквальном смысле «парализует», ибо нет в природе слова более подходящего, чтобы описать то, что я ощущаю в этот момент.
Возвращаюсь в дом на берегу в состоянии полнейшей подавленности: «Это не мои деньги, это не моя жизнь, это не мой муж, не мой человек. Мне всё это не нужно, я хочу домой…».
Алекса застаю в столовой: серьёзный и сосредоточенный, он строчит послания на планшете, утонув в мягком диване у стеклянной стены. В кои-то веки он днём дома, а я в полном расстройстве духа. Стиснув зубы, подхожу и бросаю карты и папку с документами на стеклянный столик перед его носом:
— Говорят, твои жёны уходят от тебя ни с чем… советуют ни в чём себе не отказывать, пока благодать твоей благосклонности светит в мои окна! Я тут подумала, что, пожалуй, мне стоит выпендриться — ну, чтобы хоть как-то выделиться на общем фоне — и ничего лучше не придумала, как разделить наши финансы: я обеспечиваю себя сама, ты себя сам.
