Протяжно загудел паровозный гудок, отдавая дань уважения погибшим…
Не знаю за сколько в моем мире можно было добраться на поезде от Москвы до Иркутска, но здесь это заняло двадцать два дня, большую часть из которых паровоз тупо стоял. После нападения демонов надзор ужесточился сам собой, теперь больше никаких прогулок на остановках, но не потому что нельзя, а потому что никто не хочет выходить из вагонов.
Единственная прогулка — до начала состава, к вагону с передвижной кухней. Теперь солдаты еду больше не разносят, приходится ходить самим. Я хожу за кашей от нашего вагона, поход к кухне это хорошая возможность узнать где мы и сколько нам еще ехать. Одна радость, кормить стали лучше, число едоков уменьшилось как минимум вдвое, вот теперь каждому по два куска каши и достается!
Мы медленно приближаемся к практически финалу нашего пути, скоро Иркутск.
Из паровоза я выпрыгнул прямо на ходу в самом начале пригорода, да и какой там у него был ход!? Выпрыгнул прямо на окраине Иркутска, солдаты о завершении путешествия трепались чуть ли не постоянно, так что узнать о приближении к главному городу Сибири не составило труда. Солдат в Иркутске ждала смена, дальше для нас будет сортировка и к окончательным точкам назначения крестьян повезут уже совсем другие части вооруженных сил АССК.
Хорошо выпрыгнул, вовремя, оказался уже в черте города, но все же еще не в самой оживленной части Иркутска.
— Ну здравствуй, родной город…
Такого разноса, устроенного председателем Альянса, Николай Анисимович Шелков точно не ожидал, он конечно подозревал что его вызвали не чай попить, а на ковер, но никаких серьезных грешков за собой припомнить не мог. Да и не такая уж он и важная птица, чтобы встречаться один на один с председателем, обычно Брежнеев общается только с главами братских кланов и до простого министра МВД ему нет никакого дела. Казалось бы, как может быть такое, что председателю Альянса нет никакого дела до министра МВД всего Альянса, но все было намного сложнее и власть Шелкова была чисто номинальной, клановые силы правопорядка подчинялись ему лишь формально и в большинстве случаев посылали в далекое пешее путешествие.
А тут еще и это странное поручение — сразу же после разноса отправится на Лубяную, ознакомится с материалами дела и с подозреваемыми. И Николай Анисимович был зол и раздражен, но причиной тому был не вызов на ковер и не новое уголовное дело под его личным надзором, а то, что в главную тюрьму города пришлось ехать не на личном автомобиле, который неожиданно не захотел заводится и остался на территории Кремля, а добираться пришлось на служебном, черном воронке, об удобстве поездки в котором и говорить было нечего…
