Вот такая страна победившего социализма. Социализм в виде клановой верхушки победил, а все остальное население в проигравшие записали… и дерут с них теперь контрибуцию… Брежнеев, портреты которого на пару с Лениным висят на каждом углу, точно не голодает, как и вся остальная партийная верхушка!
Интересная отправка из Москвы у меня вышла, а что будет дальше я и представить не могу!
***
— Кишки уже от голода сводит! — шепчет кто-то из моих соседей по полке.
Да, с кормежкой тут проблемы… Но хорошо хоть от Москвы отъехали и нас даже начали кормить. За Поволжьем перестановка вагонов, расцепляют нас и платформы с военной техникой между товарными вагонами пихают, танки, пушки, пулеметы, рядом с моим вагоном вообще блиндированная всяким хламом платформа с пушкой теперь едет, но хоть кормить начали, солдат кормят и нам что останется отдают!
Дважды в день я высовываю руку в окно и получаю свой комок каши, больше похожей на твердый зачерствевший хлеб. С кашей идет кружка воды, кружка одна на вагон и пить надо сразу, чтобы все успели напиться, иначе до вечера не видать воды. Завтрак и ужин еще то мероприятие, иногда паровоз останавливается прямо посреди путей для кормежки и может так стаять часами, пока солдаты не обойдут все вагоны. Но хлеб насущный не самое важное сейчас для меня, газеты — вот к чему приковано все мое внимание. Конечно в газетах сплошная пропаганда, но есть и небольшие клочки чистой правды, еще чуть реального положения дел можно понять отбросив в сторону глупую пропаганду коммунистического образа жизни. Благо в кипе газет, перевязанных бечевой, номера самых разных лет, самый древний датирован сорок вторым, еще довоенным, годом!
— Опять картинки рассматриваешь? — Владимир, мой новый друг, никак не может понять что меня в этих газетах заинтересовало. Не читаю же я их на самом деле?
Вообще Владимир мне никакой не друг, но так как мы единственная молодежь в вагоне, то выбора у меня особо и не было, тот сразу записал меня в свои друзья. Подсел ко мне еще вчера и давай всю свою жизнь пересказывать Родился, женился и в добровольцы на переселение записался — вот и вся его жизнь в трех словах, если конечно лишнюю шелуху отбросить. И он не был женат, но по его словам как приедет на новое место поселения начнет сразу искать себе жену. А что, ему уже практически пятнадцать и у большинства его сверстников в их деревне уже есть дети, даже не по одному!
Но его рассказы о брачном возрасте крестьян меня интересовали мало, а вот о повседневной жизни советского села — еще как! И послушав его истории я понял что быт крестьянина за последние триста лет не поменялся, не важно при ком они живут — при царе, императоре и ли же при рабоче-крестьянском клане, все одно надо шапку снимать и кланяться каждой мало-мальски важной шишке. И не забывать эту шишку господином величать. Один раз кто-то в их деревне возмутился что господ в восемнадцатом не стало и теперь они все равны и товарисчи, так «товарисчи» смутьяна на глазах у всей деревни забили до полусмерти. Классика продразверстки! И да, продразверстка как началась еще в семнадцатом, так до сих пор и не закончится, причин для ее продолжения много — то война, то правитель кусок говна… Хорошо хоть кулаков бросили выискивать уже лет как тридцать, война началась и не до крестьянской буржуазии кланам стало.
