А также на связь, защиту, поиск надписей и рисунков на стенах, но тебе, босс, об этом лучше не знать. Во многом знании – многая печаль.
– Спускай зверя.
Я нашептал Коте на ушко любимое имя – через особый переходник, остальные не слышат. А потом еще несколько кодовых слов, настраивая на режим тотальной разведки. Котя муркнул, мол, принято, понимяу, и спрыгнул на пол. Секунду постоял, и в мгновение ока унесся крупной кошачьей рысью в один из коридоров. Мяк-мряк! – донеслось до меня издалека.
Котя хороший. Общаться с ним – одно удовольствие. Гораздо лучше, чем с людьми. С большинством людей.
Пока босс оглядывается, все стоят расслабленно, ожидая изъявления его воли. Как Нойман говорил: машина управления функционирует нормально, если начальственные распоряжения поступают регулярно. Правильные, неправильные, умные, глупые, гениальные, пустейшие, все равно какие – но обязательно регулярно, через сравнимые и не слишком большие промежутки времени. Иначе все развалится. Такова математика простейших форм жизни социума.
Чувствую прикосновение к локтю. О, наш проводник. Показывает на левый рукав, туда, где пластина со встроенным переключателем связи. Семерка. Его, следовательно, личный канал – седьмой. Жму переключатель. Показываю на четверку, мол, у меня четвертый. Он жмет. Слышу:
– Маг, я страсть как котов люблю. Смотреть не могу спокойно, все хочу на руки взять. Красивый у тебя…
– У меня девушка была… Оля… она тоже очень кошек любила.
Проводник жмет мне руку в знак солидарности кошатников. Должно быть, хороший человек. Обычно люди – злые, гордые, драчливые, а этот мирный. Подчиняясь внезапному импульсу, я говорю ему:
– А я очень любил ее, мою… самую… мою…
– Ее уже нет?
– Она есть! Мы с ней обязательно встретимся, там, за порогом. Она ждет меня там… Вот уже десять лет… за порогом радуги. Ждет, когда я сяду в зимний антиграв и прилечу к ней.
– Я вот свою… очень боюсь потерять.
Он сжимает мое плечо, мол, держись брат, понимаю тебя. Точно: наш проводник – хороший человек. Кажется, Олав его зовут? Или Улев? Что-то скандинавское.
Вдруг он показывает на левую руку… Что? А, переключить на ноль, общая связь. Ладно.
– …уда ты почесала, студент-первый? А ну назад. Назад! Назад, дура!!
Су, радующая и радостная, звезда пустынь марсианских, единственная! Мы переговорим с тобой позднее, чуть позднее, потому что сейчас у меня на глазах творится неладное.
Малютка-девушка, та, что таскала трубу света, сунулась не в тот коридор, куда можно соваться, ну, не туда, куда котик убежал, и наплевала на окрик Фроста. Молодые, они горделивые, Су, очень. Больше, чем были мы. Они команды над собой не терпят, они с пеленок анархисты.
