– Передоз «серебра»! – догадалась Клашка.
– Если бы только это… Ступайте, ребятки, ступайте, тут и без вас весело…
– А что такое?
– Неважно.
– Хорошо, узнаем по новостным каналам, – сказал Теймураз.
Информация просочилась в новостные каналы, когда было завершено следствие. Сперва комиссия тщательно изучила каждый случай смерти за последние десять лет. Потом связала это с использованием компаньонов. И, наконец, бригада опытных программеров нашла в простеньком типовом компаньоне встроенный блок с программой самоуничтожения. Она провоцировала обострение тех болезней, которые могли бы свести старика в могилу через несколько лет, и подсказывала мысли о спасительной смерти. Остальное было делом техники – нашли фирму, поставившую этих компаньонов, нашли человека, который за особое вознаграждение прицепил к компаньону блок, нашли и тех людей в дирекции, что оплатили этот поганый труд.
– И в самом деле, зачем возиться с лежачими и выжившими из ума старичками, когда на их место можно взять ходячих и относительно здравомыслящих? – спросил человек из министерства, возглавлявший комиссию, и этот вопрос пролетел по всем новостным каналам. – Жаль, что женщина, которая догадалась об этом и подняла тревогу, ушла в мир иной. Она была тренером компаньонов. И её не стало, когда мы по её заявлению начали проверку…
– Знаешь, мне сейчас очень стыдно, – сказала Клашка.
– Я должен был догадаться, что такая Софья Антоновна не могла бы сама склепать на коленке блок, – ответил Теймураз. – Но ведь мы ни в чём не виноваты?
– Да, мы ни в чём не виноваты, – согласилась Клашка. – И всё же знал бы ты, как скверно на душе.
– Если ты увидишь, что я кого-то несправедливо обвиняю, скажи мне только одно слово – «Сильда».
– И ты – мне…
Андрей Зорин. Зимний вечер
– Буря мглою небо кроет, вихри снежные крутя. То, как зверь, она завоет, то заплачет, как дитя[1]. – Анна отложила книгу в сторону и шёпотом спросила: – Солнышко, ты уснула?
Катюня бросила хитрый взгляд из-под длинных ресниц. – Конечно, сплю, мамочка, но ты всё равно читай, пока я совсем не усну.
Анна вздохнула и поднесла книгу поближе к глазам – при тусклом свете ночника в детской читать было неудобно, – и продолжила монотонным, «засыпальным» голосом: – То по кровле обветшалой вдруг соломой зашуршит…
Стихотворение пришлось прочитать ещё раз, наверное, десять, пока Катюня наконец-то заснула по-настоящему. Анна тихонечко притушила ночник на минимум и на цыпочках вышла из детской.
