Или… всё было не так?
Новой истерики не случилось. Агата посидела немного, забрала листы и ушла в ванную, где заперлась на весь вечер.
– Милая, ты не видела мои рабочие запонки? – спросил Грэди, входя в столовую и на ходу поправляя рукава рубашки.
– Нет, – бесцветным голосом ответила Агата. Крупная запонка со включённым микрофоном надёжно пряталась в пышной причёске.
Агата перенастроила диктофон в отсутствие мужа – это оказалось несложно – и решила записывать события каждого дня, а потом переслушивать. Она не думала, что и это решение осталось в памяти, что его можно прочитать при первой же возможности. Агате вообще было сложно думать. Ей снились Чаз, Линда и платье Мелиссы. Снилось солнечное побережье Ниццы и улыбающийся Грэди в холле роддома. Здесь она почти всегда просыпалась с криком.
– Что с тобой, дорогая? – беспокоился Грэди.
– Мамочка, у тебя что-то болит? – участливо заглядывали в глаза дети.
– Агата, ты выглядишь испуганной, – качал головой Олден.
– Я только пытаюсь понять… Я хочу понять, что было на самом деле! – плакала у него в доме Агата.
Олден молчал, гладил по спине, приносил попить, но ничем не мог помочь. Конечно, решение было очевидным. Поговорить с Грэди, только-то и всего! Просто спросить!
Агата не могла себя заставить. Ведь если Грэди узнает… А он наверняка узнает при очередном «осмотре». Или даже раньше, когда обнаружит пропажу листов. Он узнает, усыпит её, увезёт в клинику и исправит. Перепишет. Сотрёт. «Плановая подчистка».
Поверить в предательство человека, с которым живёшь десять лет, шесть из которых воспитываешь общих детей… Сложно. Было бы сложным, если бы не бумаги, разговоры и люди.
Вера в предательство затмила веру в человека.
Агату тряхнули за плечо, потом стали целовать в щёки.
– Проснись! Агата, посмотри на меня! Я здесь, здесь.
Она смотрела в потолок, а видела надвигающийся на неё шлем, утыканный изнутри иголками.
– Ты в порядке? Я так испугался, милая… Это всего лишь ночной кошмар, хорошая моя.
Прикосновение чужих рук казалось холодным. Агату трясло, она плохо чувствовала тело.
– Тебе снова приснились родители? Да? Хочешь, мы сотрём это? Тебе не будет сниться эта авария, не будет причинять боль. Всё хорошо, милая.
– Сотрём? – пересохшими губами повторила Агата.
– Да, бесследно. Или нарисуем на этом месте что-то хорошее. Милая, мы запишем тебя как пациентку, и всё это пройдет. Но если ты не хочешь, чтобы кто-то знал, я готов даже нарушить правила. Только ради тебя я их нарушу…
